Обресков сейчас в смятении: хочет избавиться от шантажа Яманкан
и в тоже время не стать её врагом. Придётся компенсировать страх
чувством безопасности. Сейчас я подсажу ему мысль о том, что ему
ничего не угрожает. И она будет спокойно уживаться с той, что
Яманкан ему навредит.
- Я смогу тебя прикрыть.
- И как же? - с сомнением спросил Обресков.
Прямо врать я не хотел, так что решил подпустить в слова тумана,
чтобы он домыслил пробелы.
- Как думаешь: почему я в её команде? Мой отец не миллиардер, я
не математическое дарование, я даже прежде не был с ней знаком.
Напрочь не вписываюсь в окружение. И, тем не менее, я в
студсовете…
Больше тумана!
- …А теперь вспомни, что ты получил от меня настоящий кладенец.
Оружие, которое стоит больше, чем новенький беспилотный
бомбардировщик…
Будь туман настоящим, то смотритель маяка уже сбился бы с ног,
подливая керосин в лампу. Но, нам мой взгляд, можно добавить
ещё.
- …Скажем так: Яманкан была вынуждена взять меня в команду.
Неприятное, но обязательное условие победы. Я приглядываю за ней, а
если она начинает перегибать палку, то я становлюсь амбассадором
воли тех, кто меня к ней отправил.
Едрить! Последнее явно было лишним.
- Паулину кто-то пропихнул на пост?!
- Нет. Выборы были честными. Но за ней приглядывают.
В белом киселе нельзя было ничего разглядеть дальше вытянутой
руки. Надеюсь, Обресков уже готов согласиться. Мне надоело вешать
лапшу на уши.
- И ты этим занимаешься?
- Деталей не будет. Тебе достаточно знать, что я прикрою от её
гнева, - я сделал паузу. - Так ты согласен платить Кире и
распрощаться с Яманкан? Ответ нужно дать сейчас.
Обресков открыл рот, закрыл, снова открыл и, наконец, выдал.
- Согласен. По рукам!
Туман стал отступать. На уставших ногах смотритель подошел к
краю утеса и увидел тонущий в океане корабль, разбившийся о
прибрежные скалы. Бушующие волны накрывали палубу, слышались крики
взывающих о помощи людей. Старик поднялся в свою каморку, вытащил
из стола «Вебли», с которым прошел всю войну и, крутанув барабан,
приставил дуло к виску. Он был не готов жить с этим проклятием.
Тир впечатлял. Я представлял его простым залом с мишенями на
стене, но то, что увидел, потрясло до глубины души. Высоченный
потолок подпирали толстые колонны. Огневая зона были метров
пятьдесят в длину, с дюжиной желобов, по которым ездили каретки с
креплениями для мишеней. Но особо привлекал большой зрительный
зала, отделённый от тира пуленепробиваемым стеклом. Прежде в нем
было несколько рядов кресел, но теперь на потертом ковре виднелись
лишь следы от болтов, которыми они крепились к полу. Из мебели
остался только старый стол и куча школьных стульев, штабелями
сваленных в углу. Видимо, в зале намеревались сделать ремонт, но
бросили всё на полпути.