Поднявшись, Яманкан не стала сначала заходить к себе, а сразу
постучала в дверь напротив. Послышался приглушенный топот и
какая-то возня. Обресков поправил волосы. Дверь распахнулась.
- Вас так... много.
- И тебе привет, - поздоровалась Яманкан. - Впустишь?
Кира уже переоделась, так что на ней была лишь короткие шорты и
футболка. А вот накладных ушей не было. Непорядок.
Она стала обводить нас взглядом. Будь я на её месте, то опешил:
когда к тебе заваливаются сразу четверо - это перебор. Но она была
спокойна и лишь изучала нас как зверушек в зоопарке.
- Еды нет.
- Мы не за этим.
- Увеселений тоже.
- Ты сама как аттракцион.
- Только не нужно на мне кататься… И давай сразу к делу - не
верю, что ты пришла просто так.
- А может именно просто так?
- Почему тогда руки пустые? - спросила Кира и уперла руки в
бока, намекая на то, что в гости без угощений не ходят.
- Не знала, на что у тебя аллергия, вот и не рискнула покупать
наобум.
По их манере общаться они либо друг друга не любят, либо
закадычные подруги. Почему эти состояния со стороны иногда
похожи?
- А есть люди, у которых аллергия на вагю?
Мне, значит, конфетки при первой встрече, а сама без ума от
мяса? Что за двойные стандарты?
- Мяса холмогорской породы с тебя хватит.
- Но его тоже нет! - Кира даже бросила взгляд на сумку
Обрескова, будто тот мог вложить шмат между учебниками.
- Помоги - будет.
- Я люблю филе миньон.
- Только рибай.
- С тобой так трудно… договариваться. - Кира вновь окинула нас
нерадостным взглядом и сказала. - Заходите… Только в ванну не
суйтесь - там не прибрано.
Говорят, что комнаты девушек пахнут ванилью, нежностью и
кружевами. Я бывал в двух: одна пахла слесарной мастерской, другая
- кошатиной. Запах был едва уловим - не в последнюю очередь из-за
распахнутого настежь окна - однако, почувствовать его можно. Но
откуда он тут? Нам запрещалась держать даже черепашек и рыбок, не
говоря уж об этих шерстяных паразитах.
В остальном комната Киры была копия моей. Ванна и стенной шкаф -
справа, кухня и кровать - слева, окна выходят на дорогу. Возле
стола штатив с фотоаппаратом, который уже доводилось видеть.
- А что это такое? - спросил Обресков. Как и я, он был здесь
впервые. Кладенец он отдал Кире ещё в Концертном Зале, а фотографии
с ним она сделала сама.
Штука напоминала церковный кивот: маленький плоский шкафчик с
прозрачной дверцей. Внутри на крючках висели уже знакомые кошачьи
уши. Приблизившись, я заметил, что внутри обруч покрыт
позолоченными контактами, а на внешней стороне есть небольшой
переключатель. На самом кивоте горел зеленый огонек зарядки.