- Ты неразговорчив, - сказала Яманкан.
Я с недоумением посмотрел на неё.
- Это особенность моего психотипа, знаешь ли.
- Сейчас особенно неразговорчив.
Мне хотелось уйти с тех пор, как переступил порог клуба. С
каждой секундой я всё больше задавался вопросом «Что здесь делаю?».
Сидел бы сейчас дома, жевал вкусняшки и играл в винтажные игры,
приговаривая «Шевелись, Плотва».
- Не вижу интересной темы.
- Можем поговорить о нас.
- Девушки любят говорить «Что между нами?».
- Не тот случай… К счастью.
Только не надо цундерить. Мне уже одной хватает. Нора оказалась
права, и в четверг Нонна всё ещё была со мной в паре. Но отношения
лучше не стали - мы больше не разговаривали. Даже не
перебрасывались обычными «Привет», «Пока». Я точно был не в её
вкусе. Не сильная потеря, но в понедельник вновь физподготовка, и
неизвестно, что она принесёт.
До этого у нас была теория и тир. На теории мы сидели в огромной
аудитории, занимавшей почти весь четвертый этаж и записывали лекцию
о взрывчатке. Наш инструктор ходил между рядами, изредка
подбрасывая на ладони муляж РГО, а мы записывали время между
выдергиванием чеки и взрывом. При мыслях о тире в пятницу все
оживились, но зря. Мы сидели в той же аудитории и тот же
преподаватель, подбрасывая уже муляж дистанцера, ходил между
рядами, пока мы записывали правила техники безопасности. И так два
часа.
- Печально… А я уже планировал, как мы назовём нашего
первенца.
Яманкан стала взбалтывать содержимое стакана, любуясь игрой
света на каплях, стекающих по стенкам.
- Любой человек, узнав, что его использовали, будет выбирать
между тихой местью и показушной обидой. Ты не покинул студсовет
хлопнув дверью, а стал себя вести, будто ничего и не было. Значит,
стал ждать момента для мести. И помогать мне начал потому же. Я
угадала с твоим выбором?
- Ты меня раскусила.
Смысл врать, если для себя она уже всё решила?
- Сомневаюсь, что выйдет.
- Отчего же?
- Просто… Просто не сможешь.
- Для того, кто разбирается в людях, ты на удивление слепа…
- Тогда удиви меня.
- В детстве я был улыбчивым белокурым мальчиком, которого
баловали сладостями все бабушки в подъезде.
- Удиви, а не соври!
Узнай она, что это правда, то грохнулась бы в обморок. Пусть я и
сам в это уже не до конца верил, принимая за ложные воспоминания.
Хотя мама утверждала обратное. Сам не понимаю, как дошёл до
теперешнего состояния.