— Все, мама, хватит, пристыдила! — взмолилась я. — На следующей
неделе поеду в деревню, помогу бабушке. Обещаю! — клятвенно
заверила родительницу. Ну и отдохну заодно, в озере поплаваю,
позагораю.
— Беги давай на свою тренировку, а то опоздаешь! — улыбнулась
она, утирая невидимую слезу. Мама умеет добиваться своего — а
добившись, становится доброй и покладистой. Я поцеловала ее в щеку
и поспешила покинуть квартиру — кто знает, что она еще придумает,
пока я такая сговорчивая.
Во дворе я шла мимо мальчишек — они опять о чем-то спорили.
— А давай ее убьем! — с азартом произнес Димка, местный забияка
и хулиган.
Мать его растит одна, и на воспитание порой не хватает времени.
Стало любопытно, кого это он собрался убивать? Надеюсь, не меня.
Только вчера я его отругала за то, что он камнями заложил дверь в
подъезд. Я остановилась.
— Зачем ее просто так убивать? Я слышал, если ей вот сюда
засунуть соломинку, ее можно надуть — и она взорвется, — произнес
другой детский голос.
Мои глаза стали размером с линзы очков. Кошмар, что это за
разговоры?!
— Не надо ее убивать, — умолял шестилетний Слава, чуть ли не
плача, — я ее домой заберу, буду о ней заботиться.
— Кого это вы тут убивать собрались? — не выдержала я. Главное —
голос сделать злым, чтобы боялись. Растолкав ребят, я протиснулась
в центр.
— Дима лягушку убить хочет! — жаловался все тот же Славик. — А я
ему не даю этого сделать.
— Ты у нас молодец! — улыбнулась ему: у Славки в глазах стояли
слезы. — Надо животных любить и заботиться о них.
Воспитатель из меня никакой, но сейчас мне кажется, что я говорю
правильные вещи.
— Можно подумать, мясо из вас никто не ест! — высокомерно,
пафосно произнес Дима. — А ведь чтобы его съесть, нужно животное
убить. Засунув руки в карманы, он нагло взирал на меня. «Ну, давай,
попробуй, опровергни мои слова!» — выражал его внешний вид. Я
думала, что сказать: «Димка, я тебе сейчас уши надеру!» или «Какой
же ты мелкий засранец!». Но он продолжил меня добивать: — А этих
лягушек в какой-то стране едят, и они дорого стоят, вот. Их там
сотнями убивают, а я только одну хотел! И мне сразу уши надрать?! —
недовольно произнес мальчишка, насупившись. «Значит, про уши я
все-таки сказала вслух». — А этим, которые их едят, значит, все
можно?! — возмущенно, глядя мне прямо в глаза, защищался он.