Она заставила меня забыться, потерять голову — это в первый раз
в моей жизни. С трудом оторвавшись от этих сочных губ, я ждал
истерики. Меня неприятно резануло, когда Ксюша развернулась как ни
в чем не бывало и отправилась в раздевалку. Нет, этот раунд я ей не
отдам!
— Целуй лягушку, не целуй, а в царевну она не превратится! —
прокричал ей в спину. Прежде чем произнести фразу, огляделся: не
хотел, чтобы кто-то услышал слова, в которых нет и грамма
правды.
Мне удалось ее задеть. Не мужской поступок, но так хотелось
увидеть ее эмоции: пусть кричит, пинается, но не уходит молча,
словно это для нее ничего не значит. Так, будто ее наш поцелуй не
зацепил.
Что она придумала? В мою сторону направлялась не Ксюша, а
мегера: глаза мечут молнии, губы плотно сжаты. Я стою как дурак и
сдерживаю улыбку. И зачем мне это надо? Наша холодная война
перестает быть холодной?
Пощечину я не почувствовал: боксер от такого удара даже не
моргнет. В этот момент мне захотелось еще больше разозлить ее. И,
не стой мы в коридоре на виду у всех, так бы и сделал — схватил и
продолжил целовать. А ее пощечины, последующие за этим, только бы
больше меня заводили.
Ксюша резко развернулась и пошла прочь. В этот момент сложно
описать мои чувства, но они определенно далеки от ненависти. Я не
свожу с нее глаз: любуюсь ее спиной, круглыми ягодицами, длинными
ногами. Где бы мне хотелось видеть эти ноги, старался не
представлять — зря только себя раздраконю.
«Кошечка выпустила коготки? Я найду способ их подпилить. Буду и
дальше тебя провоцировать — твой гнев доставляет мне слишком много
удовольствия, — возможно, я сказал это вслух, потому что все еще
находился под впечатлением от нашей “стычки”. — За грубость,
кстати, мне стоит извиниться».
Ксения
— Ах ты мой сладенький, соскучился по мне?
Максиму неважно, что я говорила: малыш реагировал на голос и
улыбался. Я продолжала болтать всякую ерунду, лишь бы он смеялся.
Мужчины внизу жарили шашлык, Мишель со свекровью накрывали на стол,
а я играла с крестником. Мы уже с ним потанцевали, зарядку сделали,
а теперь просто отдыхали на коврике, бренча погремушками.
— Ксюш, укачай его, пусть немного поспит. Сегодня в доме много
народу, и он не засыпает, потом будет капризничать, — заглянула к
нам Мишель.
— Хорошо. — Взяв на руки малыша, приготовилась петь ему
колыбельную. — Родители приехали?