Подхватив одной рукой мой балласт, второй меня за руку, она повела знакомыми коридорами в свою комнатушку.
– Пей, ты дрожишь вся. Что случилось, рассказывай.
– Демида забрали, баба Маруся, забрали сегодня.
– Как так-то? Кто забрал? А муж твой где?
– Не знаю. Сегодня забрали сюда, Он...Он сказал его какой-то опекунше отдадут.
– Но ведь он приёмный у Вас! – взмахнула руками женщина. – Ой, что делают!
– Поддельные документы директор с мужем моим сделали, чтобы я поверила... А теперь... Он здесь? Вы видели его?
– Видела бы, не спрашивала, Ева! Но кого-то сегодня недавно привезли, я не успела ещё в тот блок. Значит, говоришь, Демид это... – задумчиво она посмотрела на дверь. – Про опекуншу я слышала. Она специально сложных набирает, инвалидов, за них государство деньги хорошие платит. Этим живёт. Дети ей побоку. Чем хуже состояние, тем больше денег супостатам.
– Но он, он же не инвалид.
– Долго ли умеючи? Запустит его состояние и всё, считай можно оформлять.
– Нет... – практически мёртвым голосом, не слышно вырвалось у меня.
– Вот что, Ева. Надо сразу действовать. Ты тут уже Лексеичу щороха навела, он постарается побыстрее сбагрить. Муж-то твой где?
– Он не поможет. Мы развелись. Это с его подачи всё.
– Да-а, дела-а. Как бы ещё палки в колёса не вставлял. – я всхлипнула, разом накатились все воспоминания.
– Так. – она порылась в своей ветхой сумке и протянула мне громоздкие ключи. – Держи. Это дом моей сестры в Арамеевке. Как заедете, слева по улице крайний дом с желтым полисадником. Поедете туда. Жди меня тут! Я за Демидом! – строго приказала и вышла из каморки.
Десять минут показались вечными, я достала телефон, повертев в руках. Его нельзя с собой брать, найдут сразу. Установленные Адамом программки не удалялись. Положила его на тумбочку. Пусть баба Маруся его сдаст в ломбард.
– Телефон оставляешь? – послышался её старческий, но ещё боевой голос. – Правильно. По нему, я в кино смотрела, вычисляют на раз-два. Демид, тут мама твоя. – Из-за её спины выглянул мой мальчик. Узнал меня, бросился в объятия.
– Ма! Ма!
– Солнышко моё, – слёзы побежали дорожками по щекам. – мальчик мой!
– Пойдём. – подхватив снова мой чемодан, баба Маруся скомандовала. – Ох, беру грех на душу, ворую ребенка, но куда больший грех совершают они! Я вас запасным ходом выведу. Там Димка подъедет, он продукты привозил, попросила я его.