Лика
Афанасьева задумалась…
—
Понятно, значит, ничего плохого за твоей сводной не замечено. Только не говори,
что она и матом не ругается.
—
Ага, не ругается, — скривилась толстушка. — Только умничает и поучает. Типа
если ты постоянно употребляешь матерные слова в своей речи, то показываешь свою
невоспитанность. — Сонька даже голос изменила, подражая занудной, по ее мнению,
сводной сестре. — И если парень в разговоре с тобой употребляет мат, он типа не
уважает тебя как девушку. Ну, и тому подобный бред. Поэтому надо с этим парнем,
пока он не извинится и не изменится, перестать общаться.
А
с кем тогда общаться? Других парней в Сонькином окружении просто-напросто не
наблюдалось.
С
бредом по поводу матерных слов Лика была согласна. Но росткам симпатии,
брошенным на ниву обиды и задетого самолюбия, буйствующих в душе мадмуазель
Афанасьевой, не суждено было развиться. Лике стало еще горше, во рту добавилось
вкуса полыни. Теперь она поняла, на что купился Богданов, и, к сожалению, он не
только на симпатичное личико запал. Этакая никем не тронутая девственница,
миленькая, ладненькая, а еще умненькая, гордая и правильная. К тому же с
трагичной судьбой. Благодетелем себя почувствовал… Игорь вслед за дедом и отцом
любил выставлять себя добреньким меценатом.
Только
вот на видео в клубе учительница не казалась такой уж положительной.
Отплясывала, попой вертела, целовалась с каким-то левым мужиком.
«”Кажется”,
“покажется”, “все не то, чем кажется”, — крутились бессвязные мысли в голове
блондинки. — Мне вот училка показалась охотницей за деньгами и девицей легкого
поведения, а она, оказывается, почти святая». Только так не пойдет. Нет. Нужно
низвергнуть эту милую Золушку с пьедестала святости. Показать ее другой, не
правильной и хорошей, а жадной до денег и развратной. Игорь циник, на его пути
встречались только такие девушки, он поверит.
—
Слушай, Соня, мне нужна твоя помощь… Раз ничего нелицеприятного нет в ее
прошлом, нужно создать что-нибудь нелицеприятное в настоящем.
Жаба
внутри Соньки радостно подпрыгнула. Да-да, надо отомстить сестрице за ее
красоту, за то, что она дождалась принца на белом коне, а не зачахла в своей
школе никому не нужной старой девой. Кажется, у нее есть шанс плеснуть кислотой
в лицо сводной сестрицы. Даже лучше: она поможет ее переломать, живого места на
ней не оставить, низвергнуть с небес на землю. Принцы должны быть недосягаемыми
для простых смертных, тогда не так больно и обидно.