Даре-то что, она летать умеет. А вот я – нет.
Кстати, когда мы в самом конце лета все-таки нагрянули в
Лозовку, я еще раз сподобился увидеть приснопамятный «полет
валькирий», правда в этот раз лихой ведьмовской воздушный эскадрон
оседлал метелки. Как видно, в вылазках на дальние расстояния без
них не обойтись. Как мне потом объяснил вечно сумрачный Пал Палыч,
который являлся коллегой Нифонтова, последний день лета не только
для русалок является знаковым, но и для разной другой нежити и
нечисти старославянского разлива. Они в этот день что-то вроде
Нового Года справляют. Нет, про нечто подобное я и сам знал, в
смысле – читал. Наши далекие предки этот праздник не зимой
справляли, а в сентябре, в день осеннего равноденствия. В принципе,
логика в этом имеется. Урожай убран, мороз еще не ударил, и даже
если до бровей медовухой наберешься, а после под плетнем заснешь,
то все равно не замерзнешь насмерть. Самая погодка для
праздника.
Но то – люди, они во всем найдут практический смысл. Те же, кто
живет в Мире Ночи, менее привязаны к простым радостям Земли, и у
них своя логика. Которую, к слову, я пока не всегда могу
постичь.
Потому я так и не понял, чем последний день лета отличается от
первого дня осени, кроме, естественно, календарных значений, но
сильно по этому поводу и не расстроился. Зато на закате все мы
созерцали полет ведьм, которые с гиканьем сначала поносились над
притихшей Лозовкой, а после стремительно помчались куда-то в
сторону Можайска и вскоре скрылись из вида.
– И ведь знали, что мы на них смотрим, – заметил Пал Палыч. –
Специально шоу устроили, чтобы понятно было, кто здесь настоящие
хозяйки. Мол – при нас наша мощь, вот, ничего мы не боимся и, если
надо, всем покажем, что такое настоящая сила и злоба природной
ведьмы. Терпеть ненавижу.
Если бы Дарья Семеновна сейчас услышала его, то, полагаю, ей
стало бы не по себе. И уж точно не стала бы плевать нам вслед, как
тогда, когда мы по приезду встретили ее на деревенской улочке. Сто
пудов, случайно встретили. Как же еще?
Я сдержал свое слово и прихватил Нифонтова с Мезенцевой с собой
в Лозовку. Что до Пал Палыча – о его участии в вылазке меня
поставили в известность по факту, прямо на Белорусском вокзале. Так
сказать – явочным характером.
Впрочем, я ничего против и не имел, поскольку Пал Палыч мне
пришелся по душе сразу, с первого же взгляда. Да оно и
неудивительно – я о нем много чего от Николая слышал, и ничего
против такого знакомства не имел.