Я как бы помнила расположение
помещений в пансионе, поэтому шла достаточно уверенно. Встреченные
несколько человек проводили меня удивленными взглядами, а я молча
вежливо каждому кивнула. У входа столкнулась с пожилой дамой,
отдающей негромкие распоряжения мужчине-слуге. Вроде это
истопни́к[1].
— Маузель Монкар, — суховато
поприветствовала она меня. — Доброе утро.
— Доброе утро, мадам Фоле́й. — Имя
хозяйки пансиона пришло легко. — Как раз хотела заглянуть к вам
сегодня. Хотела уточнить по срокам. Напомните, когда у меня
заканчивается оплаченный период? Совсем скоро ведь?
— Через два дня. Будете
продлевать?
— Нет. Мне пора отправляться в путь.
Благодарю, у вас прекрасное заведение, мадам. Я искренне буду
рекомендовать его знакомым, если вдруг они будут направляться в
этот город.
Это была легкая вежливая ложь. И я, и
женщина знали это. Насколько я поняла из воспоминаний Мариэллы,
Анни́та Фолей была единственной, кто знал, что родившийся ребенок —
печальный итог плена, жестокого обращения и насилия. Мариэлла
случайно об этом проболталась, рыдая в незнакомом месте, в
незнакомом городе. А та служанка, Алиса, просто любила сплетни и
многое додумывала сама. Вот и решила, что молоденькая жиличка явно
не имеет мужа, не вдова, а значит, нагуляла. Но Мариэлла никогда и
никому не стала бы рассказывать, где и в каком состоянии она
донашивала беременность и рожала.
Сославшись на спешку, я торопливо
спустилась с крыльца и отправилась по делам. Список большой.
Времени мало.
Банк, некоторая сумма наличными и
информация о состоянии счета. Лучше узнать лично, а не надеяться на
сведения, пришедшие ко мне в видениях.
Первым делом салон красоты. Маникюр и
педикюр, лак для ногтей мягкого розового цвета. Меня порадовало,
что тут тоже используют лаки для ногтей. Только состав у них иной,
и стойкость им придают магически, а не химически. Заодно оплатила
маленький флакончик похожего, но более темного оттенка, и мелочи,
необходимые для самостоятельного ухода за ногтями.
Здесь же, пока две девушки занимались
моими ногтями, мне уделила время и мастер по волосам.
— Что желаете, маузель? Уход?
Окрашивание? Завивка?
— Я долго болела, только начала
восстанавливаться. Волосы потеряли пристойный вид. Поэтому нужно
укоротить до приемлемой длины, отрезать секущиеся концы. И
подобрать две-три прически, легкие в исполнении, которые я смогу
делать каждый день самостоятельно. Элегантные. Привлекательные.
Ничего заигрывающего или вульгарного. Но и не унылый пучок или
скромная девичья коса. Я должна производить впечатление особы,
которой хочется подражать.