— Я... Да... Спасибо, мадам, —
скомканно ответила я и сбежала.
М-да. Как же накрыло-то эту бедную
девчонку, вырвавшую меня из моего мира, что она решилась на такое.
Там, похоже, был не просто стресс, а глубокая депрессия. Обычная, а
после еще и послеродовая наложилась.
Регистрация ребенка прошла как-то
обыденно. Обычный клерк, стандартные, наверное, во всех мирах
бланки. Мать — Мариэлла Монкар. Отец — прочерк. Чья фамилия будет у
ребенка? Матери, Монкар. Возраст? Вот тут мне пришлось поднапрячься
и подгрузить память из того, что мне оставила настоящая мать
девочки. Получалось, что в тот день, когда я тут оказалась, девочке
было ровно два месяца. Попросила календарь, отсчитала дни, назвала
нужную дату.
Выражение глаз клерка было
непередаваемым. Я пожала плечами и непринужденно заявила:
— Я все это время тяжело болела и
почти не вставала с постели, месье. Тут родное имя забудешь, не то
что в календарных датах потеряешься.
Это его удовлетворило, послеродовые
осложнения, видно, нигде не редкость. Затык вышел, когда я дошла до
строки с именем. Я его так и не придумала.
Вздохнула. Посмотрела на улыбающуюся
в корзинке девчушку. Она не спала все время, пока я ехала в наемном
экипаже. Я ведь трезво оценивала силы и понимала, что с корзиной в
руках пешком никуда не доберусь.
— Как же тебя назвать?
Нет, ну серьезно. Тут котенку имя
придумать — и то не так-то просто. А это же целый живой человечек.
Причем, не мой, но вроде как теперь уже и мой. И какое имя ей
подходит, если она все время тихонечко улыбается, смотрит большими
глазищами или спит, словно орешниковая
соня[2].
— Кто тут маленькая сонечка? —
негромко произнесла я и подумала, что, почему бы и нет? — Софи́я, —
громче произнесла я, посмотрев на клерка.
— Софи́, — послушно повторил он и
записал. Я не совсем поняла, почему убрал окончание, но решила не
заморачиваться. София, Софи, без разницы. Может, тут так
принято.
Мужчина еще раз проверил документы
Мариэллы, которые я ему отдала. Внес все записи в книгу
регистрации, заполнил бланк, поставил печать. Попросил меня
расписаться на нем же. После чего вытащил из футляра, стоящего на
столе, странную штуку, похожую на пипетку, только на конце у нее
была короткая медицинская игла.
— Маузель, необходимо поставить
оттиски крови матери и младенца. И попрошу проследить, чтобы Софи
не плакала, это государственное учреждение, шум тут не
приветствуется.