- В общем так, Любовь Георгиевна, – начал я, как только
переступил порог кабинета, не давая возможности женщине даже сесть,
– вопиющее безобразие и разгильдяйство, что мы увидели в больнице,
вынуждает нас не только доложить начальству о вашей личной
некомпетентности, но и..
- Кирилл Владимирович, голубчик, вы не так поняли… - заюлила та
в ответ.
- Мы поняли так, как увидели. Если не хотите потерять место, вам
нужно изменить отношение к пациентам и пересмотреть свое отношение
к управлению отделением. Но я пойду вам на встречу и дам месяц
подготовиться, а потом готовьтесь к проверкам, – грозно предупредил
брат.
- Девушку мы забираем прямо сейчас, – добавил я.
Женщина растерянно на нас посмотрела:
- Как это – забираете? Не могу я вам ее отдать. Не
положено...
- Забирает ее Андрей Владимирович, – указал я на брата, –
переведем ее в его больницу без шума и паники, чтобы лучше изучить
этот случай.
Женщина задумалась и уже была готова согласиться, но видимо
решила узнать все до конца:
- А документы? У нее нет документов, и официально её перевести
не получится, мы конечно завели ей карточку, но она безымянная... –
заведующая замялась, что-то в уме прикидывая, а потом, хоть и со
страхом, но все же выдала. - Нет, простите, но я не могу ее вам
отдать. Опять же проверки… – мельком взгляд на брата. – Вы же
понимаете, мы несем ответственность за пациентов!
Я тихо выругался сквозь зубы. Немного не та реакция на угрозу
проверками. Она должна была испугаться и отдать нам пациента, а в
итоге, испугаться-то испугалась, только подумала, что мы ее уже
проверяем и, по всем канонам начала действовать, как
добропорядочный работник. А этого брат не учел, все-таки психолог
из него никудышный. Оставался последний вариант:
- Любовь Георгиевна, – вкрадчиво начал я, понизив голос почти до
шепота, – вы умеете хранить тайны?
Глаза женщины загорелись, она подалась вперед своим необъятным
бюстом и снесла пару бумаг со стола, но даже не заметила этого.
- Государственные?
- Почти… а еще личные!
Глаза напротив заблестели.
- Дело в том, – продолжил я трагичным шепотом, – что эта
девушка.. моя жена.
Сбоку раздалось веселое похрюкивание, которое быстро было
замаскировано под кашель. Не обращая на это никакого внимания,
глядя прямо в глаза собеседницы, я поделился:
- Моя бедняжка больна, но иногда у нее бывают периоды
просветления, и тогда мы бываем бесконечно счастливы! Но потом она
снова меня забывает. Сегодня утром мы поссорились, и она сбежала, а
я нигде не мог ее найти! Это я виноват! Ей совсем нельзя
волноваться, и я так переживал, как там моя крошка, все обыскал и
нашел у вас. Поэтому так вам благодарен, что вы уберегли ее! –
патетично возвел глаза к потолку, попутно отмечая про себя, что
краска облупилась, и было бы неплохо ее обновить, а потом
приложился к ручке дамы в благодарном поцелуе.