Когда я их увидел, то сперва потерял
дар речи. У наших миров явно много общего. Примерно такими же
мечами в нашем цирке выполнял свои трюки Мамору Ямада, которым он
впоследствии научил и меня.
Гай Арно сообщил мне, что эту пару
много лет назад ему продал какой-то моряк, побывавший на Восточных
островах. Этот рассказ не показался мне убедительным, но мне было
плевать. У каждого человека есть свои скелеты в шкафу, как,
собственно, и у меня.
Несмотря на отличную сталь и баланс,
необычная форма клинков и слегка удлиненные рукояти смущали местных
фехтовальщиков, привыкших сражаться другим оружием. Поэтому
странные мечи в лавке Гая Арно все эти годы выполняли, скорее,
декоративную функцию.
Дабы проверить баланс мечей, я
выполнил на заднем дворе оружейного магазина несколько коротеньких
ката, впечатливших своей сложностью всех присутствующих. После этой
демонстрации я то и дело ловил на себе задумчивые взгляды Гая Арно.
Я видел, что у боевого товарища Жака накопилось много вопросов,
задать которые он все-таки не посмел. Видимо, мой новый конюх и
возница уже успел шепнуть своему другу о моем отношении к тем, кто
сует свой нос не в свое дело.
Затем был скандал на Веберовской
конюшне. Дело в том, что после тщательного осмотра и сканирования
приготовленных для меня лошадей, я сообщил, что три из них мне не
подходят. Жака, кстати, мое решение удивило не меньше, чем
работников моих нанимателей. Лошади были действительно хороши.
Главный конюх Веберов был в
бешенстве. А вот непробиваемый Дормаль, похоже, наоборот доволен
происходящим. Кажется, в тот день я невольно зацепил его давнего
недруга. То, что эти двое друг друга недолюбливают, я заметил, как
только мы вошли в конюшню.
Когда главный конюх, тщательно давя
свой гнев, сквозь зубы поинтересовался, не соблаговолит ли молодой
господин объяснить ему, ничтожному смертному, что именно его
сиятельство не устроило в лучших лошадях Абвиля, я с удовольствием
соблаговолил.
По мере того, как я спокойным тоном
перечислял все болячки, которыми переболели и которыми еще
переболеют предоставленные мне лошади, лицо конюха начало сперва
бледнеть, а потом вытягиваться.
В тот момент, когда я закончил, на
главного конюха Веберов было страшно смотреть. Потому как даже
дураку понятно, что он был прекрасно осведомлен о большинстве
перечисленных мной проблем. А о некоторых моих прогнозах он даже не
догадывался.