Мадам Вебер, тяжело повздыхав,
все-таки была вынуждена согласиться с моими доводами. Затем она
представила мне господина Дормаля, отрекомендовав его как одного из
лучших приказчиков их торгового дома, и сообщила мне, что теперь
этот человек полностью в моем распоряжении до конца подготовки к
походу. Кроме того, мне была выделена небольшая, но довольно
комфортная карета для удобства передвижения по городу. Посчитав
свою миссию выполненной, мадам Вебер отбыла восвояси.
Приказчик, невысокий лысеющий
пятидесятилетний мужчина с серыми умными глазами и коротенькой
бородкой клинышком, напротив, уходить никуда не собирался.
Серьезный, неулыбчивый, молчаливый — он стоял у входа в комнату и
терпеливо ждал.
— Господин Дормаль, — обратился я к
нему, кивая на стол. — Вы уже завтракали?
— Благодарю, господин Ренар, —
коротко кивнул он. — Я сыт и готов к выполнению моих
обязанностей.
— Хорошо, — сказал я, поднимаясь
из-за стола. — Насчет кареты…
— Она стоит у центрального входа
доходного дома, — опередил меня приказчик и добавил: — Она
полностью в вашем распоряжении, как и сказала мадам Вебер.
— Отлично, — улыбнулся я. — Теперь
касаемо ваших обязанностей… Вам уже объяснили, как все будет
происходить?
— Да. Вы выбираете, я забочусь обо
всем остальном.
— Превосходно, — сказал я. —
Подождите меня в карете.
— Слушаюсь, — поклонился Дормаль и
покинул наше жилище.
— Точно кукла бездушная, — хмыкнул
Бертран, по сути, озвучив и мое мнение.
— Плевать, — отмахнулся я, набрасывая
на плечи полюбившийся мне тулуп. — Главное, чтобы не ставил палки в
колеса и делал все, что я ему говорю.
Я хотел было уже последовать за
приказчиком четы Вебер, но, вспомнив кое о чем, остановился на
пороге.
— Старина, — обратился я к Бертрану,
который уже примерялся встать с кровати. — Давно хотел тебя
спросить…
— Слушаю, господин.
— Есть ли что-то достойное внимания
из вещей, которые я занес скупщикам, и которые, на твой взгляд,
следовало бы выкупить?
Старик на мгновение задумался, а
потом уверенно ответил:
— Кроме старинного медальона,
подаренного вам вашим покойным батюшкой, и который вы сдали в
ломбард Батиста Аркура, думаю, более ничего… Это единственная
фамильная драгоценность, что у вас была.
Я кивнул.
— Хорошо. Пожалуй, с ломбарда и
начну.
Уже перед тем, как покинуть флигель,
я предупредил старика: