Уиллим подумал, что речь о какой-то дальней родственнице, которая
все еще жила на Медвежьем. Собственно, МакГрегоров на этих суровых
северных землях, откуда сотни лет назад и начал свой путь весь клан
волков-оборотней, во главе которого после смерти отца встал Уиллим,
было предостаточно. Скорее всего, кто-то из них и взял все в свои
руки, после того как Айли, начав командовать, завалила дело
окончательно. Что ж, с этой женщиной стоит познакомиться. Но только
после посещения супруги, чтоб ей…
Уилл откинулся на спинку неудобного, слишком узкого кресла и
прикрыл глаза. И как он ухитрился так попасться? Как влип? И ведь
кто уделал-то? Баба! Перед глазами встало красивое породистое лицо
матери Айли Беатрис МакФаррел: спокойное, сильное и… смертельно
усталое, больное. Эта чистокровная волчица в течение многих лет
была главной конкуренткой Уиллима и попортила ему немало крови, раз
за разом вынуждая его делать не самые разумные и крайне рискованные
шаги. А потом неожиданно настояла на личной встрече. И, как
выяснилось, для того, чтобы сообщить о конце этой борьбы за деньги
и влияние в жестоком мире бизнеса:
— У меня рак в последней стадии, господин МакГрегор.
— Мне больно это слышать, — искренне сказал тогда Уиллим.
Беатрис усмехнулась:
— Боюсь, вам скоро станет еще больнее. То, о чем я вам сейчас
расскажу, во многом шаг вынужденный, прошу понять верно. Обычно в
нашей среде принято говорить: ничего личного, просто бизнес. Но тут
все иначе. Для меня, как, наверно, практически для любой женщины,
личное важнее. Дело в том, что у меня есть дочь.
— Я знаю, — кивнул Уиллим, припоминая.
Он видел эту девчонку и, глядя на нее, всегда поражался, как у
красавицы Беатрис МакФаррел мог родиться такой гадкий утенок — Айли
была невзрачной, мелкой, тощей и, кажется, глупой как пробка.
Уиллим, движимый любопытством, как-то на одном из приемов
попробовал общаться с этой блондинистой прыщавой девчонкой, но та
лишь краснела, пучила глаза и молча разевала рот, становясь похожей
на вытащенную из воды рыбу. А в танце, на который ее пришлось
пригласить, все время наступала на ноги, в то время как ее рука,
лежавшая в ладони Уиллима, была влажной и холодной, как лягушачья
лапа... Да и пахло от нее не взрослой волчицей, а ребенком...
Беатрис МакФаррел смотрела на Уиллима внимательно, прищурив свои
карие глаза так, словно искала место, в которое можно было бы
прицелиться поточнее. Так, чтобы наверняка. Уилл ждал. И все равно
выстрел оказался неожиданным.