— Нет уж, лучше я в госпиталь загляну, — возмущённо фыркнул
Итачи.
— Ладно, иди, — широко улыбнулся Шисуи. — А то Теяки-сан скоро
закроется. В буцумэцу он обычно чуть пораньше уходит домой. Да и
народ всё раскупает.
* * *
Видимо, мамины лекарства помогли, так как Саске выглядел
здоровым, а его показатель жизни, как и объём резерва, почти
полностью восстановились.
Мама, услышав про дополнительную вечернюю тренировку, собрала им
два бенто еды и напутствовала вернуться домой до часа Крысы.
Но перед самой тренировкой они зашли в вагаси-кафе, чтобы купить
любимые Итачи шиноби-данго. Собственно, от обычных сладких рисовых
клёцок они отличались лишь тем, что нанизаны были на сенбоны вместо
бамбуковых палочек.
Теяки-сан оказался специальным дзёнином в отставке и имел
двадцатый уровень. Мужчина был уже не молод, в возрасте увядания,
который начинается после сорока, и Итачи воочию увидел этому
подтверждение: отрицательное значение восстановления чакры «-2
ген/год». К тому же резерв у Теяки-сана был меньше, чем у Катасукэ
Тоно восемнадцатого уровня.
Шиноби-данго продавались лишь тем, кто носит протектор шиноби,
но угощать кого-то в своём заведении хозяин не запрещал.
— Я видел сегодня… Э… Твоего одноклассника, — сказал Итачи,
которого немного расстроил глупый провал миссии. — Но он как-то
странно на меня отреагировал и сбежал.
— Одноклассника? Это кого? Опиши, — попросил Саске.
— Я знаю его имя — Узумаки Наруто.
— А… Этот странный, — пожал плечами Саске. — Я с ним не общаюсь.
Ну и… Он всё время нарывается и цепляется ко всем.
— Цепляется? — переспросил Итачи.
— Он однажды видел, как ты нёс меня после тренировки, — смутился
Саске. — Я тогда полностью выдохся, помнишь, и ногу чуть
подвернул?
— М? Да, припоминаю. Это было несколько недель назад,
кажется.
— А Узумаки… Он сказал, что… В общем, не важно, что там сказал
этот неудачник, — надулся Саске. — Ему-то откуда знать что-то о
старших братьях, девчонки сказали, что он вообще из приюта. Такие
обычно после весеннего фестиваля и отсева попадают в другие
классы.
— Вот как… — задумался Итачи. — Жаль.
— Чего тебе жаль, нии-сан?
— Наруто… Просто одинок, отото, — прибавил голосу строгости
Итачи. — Жизнь шиноби такова, что мы никогда не знаем, как
повернётся наша судьба. Когда мы останемся без родителей или и
вовсе без семьи. После войны осталось много сирот, и не их вина,
что они выросли в приюте.