— Тигр, ты ведёшь команду «Ка», Кот, на тебе команда «Ни», —
Хирузен отдал приказ Ямато и Какаши. — Возьмём их в «клещи».
Постарайтесь не дать оперативникам «Корня» вмешаться и сохраните
жизнь своим боевым товарищам из другого подразделения.
— Есть!
— Есть!
— Пёс, Ястреб, вы со мной, — Хирузен выбрал себе в телохранители
Учиха Итачи и своего обычного спутника — Яманака Торино. — Мы
пойдём другим путём. Я знаю, как найти моего друга в этих
катакомбах.
Юный Учиха сдержанно кивнул, но Хирузен прожил достаточно, чтобы
понять, что парень пузырится энтузиазмом.
Впрочем, чуть позже оказалось, что сентиментальное желание
покрасоваться перед самым юным из своих АНБУ сыграло немаловажную
роль и спасло их жизни.
Данзо встретил их неласково, то есть сразу атаковал, и они
обменялись «приветственными ударами». Они слишком хорошо знали друг
друга, так что несколько первых минут боя ничего не решили.
— Ты снова решил поиграть со мной, Данзо? — спросил Хирузен.
— Наши игры давно закончились, — оскалился старый друг. — Раз
всё так удачно сложилось, на этот раз я тебе не проиграю и стану
Хокаге.
— Хокаге-сама! — Учиха Итачи выглядел взволнованным. — Его рука!
Она очень странная, там какие-то подавляющие печати, но… эта чакра…
Чакра принадлежит кому-то из Сенджу.
— Вот как? — хмыкнул Хирузен, наблюдая, как Данзо срывает
колодки-подавители, высвобождает свою якобы искалеченную руку и
складывает слишком знакомые мудры. — В укрытие! — скомандовал он,
понимая, что сейчас будет. Несмотря на возраст, Хирузен слишком
хорошо помнил технику великого леса Сенджу Хаширамы.
Из ладони Данзо, словно бесконечные щупальца кальмара, полез
древесный элемент, которым тот задел Торино и почти захватил Итачи.
Впрочем, ловкий мальчишка вывернулся. Игры на самом деле
закончились. Налицо был сговор с Орочимару: только ученик смог
добиться каких-то успехов в приживлении чужого генома в своих
тайных лабораториях, опять же курируемых «Корнем», но Данзо в глаза
врал, что владельцев Мокутона в Деревне ровно одна штука — Тензо
Ямато. А расспросить переданного оперативника об обучении в «Корне»
никто не догадался, точней, посчитали опасным: Данзо слишком любил
баловаться со всеми этими «проклятыми печатями», лишающих то
памяти, то голоса, то жизни, чтобы его тайны остались при нём. Так
что допрос Ямато был поверхностным, даже без той печати на языке в
нём могло быть и что-то другое.