- Хватит, - рыкнул Алес, в один миг слетел с кровати, схватил
меня за плечи и встряхнул, - Замолчи, малолетняя истеричка. Я тебя
даже пальцем не тронул! Тебя мучила жажда из-за антидемонских
браслетов, идиотка. Ты меня чуть не до дна выпила!
Моя голова тряслась, и от этого в памяти будто пазлы вставали на
место. Я вспоминала то, что было вчера. Я укусила его, когда он нес
меня в спальню. И вцепилась в него всеми четырьмя конечностями,
когда он пытался уйти. И зубами тоже. На языке появилась терпкая
сладость горького шоколада.
А жажда во мне и, правда, пропала. Исчезла, будто бы ее и не
было. Значит я на самом деле пила кровь. Слегка затошнило. Мой
организм был категорически не согласен с мозгом, который считал,
что пить чью-то кровь плохо. Ему было хорошо. Ненавижу Асмодея! За
что он со мной так?!
Алес перестал трясти меня. Аккуратно поставил на пол.
- Прости, - буркнул, отводя взгляд.
- И ты меня прости, - я отвернулась. Мне не нравится признавать
себя неправой, но сегодня я и, правда, была не права.
Алес кивнул, плюхнулся кровать и закрыл глаза. А я только сейчас
заметила, что он плохо выглядит. Почти такой же серый, как его
пижама.
- А почему ты не ушел к себе? - спросила я, - когда я
уснула.
- Боялся, то ты захочешь еще, - ответил он, подгребая подушку и
устраиваясь удобнее, - и если меня не будет рядом, выйдешь на
охоту. Пятница же.
Я помолчала. За исключением любви к полусырому мясу и страшного
лица, природа бруксы до вчерашнего вечера никак не сказывалась на
моей жизни. И я совсем забыла, на что способны такие как я.
- Но я же могла тебя убить...
- Я твой муж, - Алес зевнул, - и я знал на что шел, когда
женился на бруксе.
И вот как после этого не чувствовать себя виноватой? И как
продолжать его ненавидеть?
А тут еще некстати вспомнилось, что разводов здесь нет. Еще
вспомнился Леха, который смотрел на меня не как на женщину, а как
на опасное существо. И где гарантия, что найдет еще один дурак,
кроме Алеса, который захочет иметь дело с бруксой? Ведь просто
находиться рядом с ней, то есть со мной, опасно для жизни.
Я уныло ковыряла вилкой полусырое мясо. Впервые за все время
пребывания здесь, у меня пропал аппетит. И даже мои любимые
заварные пирожные с шоколадным кремом, которые напекла Ирка, не
возбуждали аппетит. Я сидела на кухне, прячась в уголочке от
солнечного света, бьющего в окна, и вздыхала. Тикали ходики, Ирка
опять терла шкафчики, пахло сдобой и горьким шоколадом. Я с
отвращением посмотрела на пирожные...