Однако на мучителя ее слезы и мольбы не произвели особого
впечатления. Казалось, наоборот, еще больше раззадорили.
– О-о-о, как же сладко пахнет твой страх, – протяжно выдохнул
живодер, втягивая носом воздух, будто голодный волк, учуявший
раненую добычу. – Теперь я могу признаться, ты мне приглянулась
гораздо больше, чем Светочка. Поэтому мы с тобой, моя прелесть,
просто волшебно проведем время…
Подвывая и поскуливая от парализующего ужаса, Марина слушала,
как чьи-то босые ноги с влажным шлепаньем ступают по бетонному
полу, как скрипит под чужими пятками битое стекло и скрежещут
мелкие камушки. А потом кто-то беспардонно распахнул пальцами ей
веки, не позволяя спрятаться от окружающего безумства.
Увидев над собой нависающее изуродованное лицо Светы, которая и
удерживала ее глаза открытыми, девушка снова закричала. На этот раз
уже не только от страха, но и от омерзительной брезгливости.
Маришка чувствовала, как восставшая из мертвых подруга касается ее
кожи измочаленными прохладными пальцами с вырванными ногтевыми
пластинами. И от этого противного ощущения кровь стыла в жилах, а к
горлу подкатывал тугой комок тошноты.
Артур, тем временем, звенел цепями, на которых висела
замысловатая конструкция с огромным подвешенным зеркалом. Он
подтягивал его к кушетке с пленницей, жизнерадостно напевая себе
что-то под нос.
– Это чтобы ты могла наслаждаться зрелищем вместе со мной, –
пояснил он, гадко ухмыляясь. – Я постараюсь тебе не загораживать
обзор.
– Н-не над-д-до-о… – судорожно простонала Марина, стуча зубами и
ощущая, как волосы по всему телу поднимаются дыбом.
– Надо-надо, моя ненаглядная, – осклабился в очередной поганой
усмешке садист. – Разве тебе не хочется поскорее присоединиться к
Светочке? Ты посмотри, как ей одиноко без тебя…
Марина непроизвольно перевела взгляд на обезображенное смертью
лицо замученной подруги и зарыдала пуще прежнего. Умирать не
хотелось… очень. Но безжалостная логика твердила ей – сумасшедший
мучитель ни за что не отпустит ее. Он будет истязать несчастную
девушку, наслаждаясь каждой секундой страданий и упиваться ее
отчаяньем. И эта убивающая волю убежденность волной подавляющей
слабости прошлась по всему телу.
– Так-так… сначала мы избавим тебя от одежды, – продолжал
нагонять ужасу на Марину маньяк. – Тут немного прохладно, но я
приложу все усилия, чтобы ты не замерзла, Маришка!