Ей не нравилось и в других домах. Королевский дворец, к примеру,
пропах ложью и тревогами даже больше, но там жила Её Королевское
Величество Аглая — милая и красивая лицом и душой. В её покоях было
светло, дышалось легко, по ней и её мальчикам маленькая Агнешка
даже скучала. Потом забылось, конечно, что за глупость думать о
детских играх, тем более — о мальчиках, когда живёшь в стенах
монастыря и лишь в нём видишь для себя будущее.
— Агния. Леди Агния. Агнешка!..
Агнешка вздрогнула и подняла голову: сестра Теодора стояла у
края парты и смотрела недоумевающим взглядом.
— Что с вами, дитя? Вы, похоже, совсем потерялись в собственных
мыслях. О чём я только что говорила?
— Об эгрегорах муравейников и пчелиных ульев, — ответила
Агнешка, чувствуя, как лицо заливает краской стыда.
И как она только умудрилась настолько глубоко погрузиться в
собственные мысли? Зачем ей вообще вспоминать дом отца?
Стекло в окне отозвалось хрустальным звоном на удар колокола,
возвестивший время молитвы, и все девочки, не дожидаясь приказа,
встали с мест. Сестра Теодора тоже склонила голову.
Краткость молитвы не имела значения — важна лишь сила молящейся
и её способность отрешиться от всех и всего, за исключением Творца.
Сестра Теодора была очень сильна, и Агнешку, безуспешно пытающуюся
отрешиться от поселившегося в сердце смятения, словно ладонью
погладили по волосам.
— Спасибо за молитву, сестра. — Агнешка низко поклонилась.
— Будь внимательней, Агния, — ответила та и вернулась к кафедре
продолжить лекцию.
Агнешка старательно записывала за сестрой Теодорой слово за
словом, хотя про общение с низшими могла и сама лекцию прочитать,
но больше не давала себе отвлекаться. С чего ей вообще пришло в
голову думать о доме и даже королевском дворце, который она видела,
последний раз посещая столицу и отчий дом в честь рождения младшего
брата — наследника рода Антонаша? Зачем ей эти пустые мечтания,
ведущие в никуда?
Агнешка, не дожидаясь установленного времени общей молитвы,
обратилась к ангелу своего имени и попросила утихомирить
поднявшуюся тревогу, даже после вмешательства сестры Теодоры не
пожелавшую уйти насовсем. Сердце согрело ответным теплом, но и
помощь ангела Агнешке не помогла. Волнение в сердце осталось.
Она выполняла всё положенное, но тревожилась всё сильней.
Настолько, что на бумаге появилась безобразная клякса. Агнешка
смотрела на неё, кусая губы, и видела... нет, только не карету с
четвёркой лошадей, увозящую её отсюда.