М-да… возможность самолично шлёпнуть всех причастных
стремительно улетучивается. Ну что же… Что я там обещал? Власти
станции ничего не узнают. Ладно. Власти станции действительно
ничего не узнают. В комме у меня есть нужные одноразовые шифры
Федерации. Сейчас отправим пожелание потрахаться одной отвязной
чиксе, а в Департамент федеративных преступлений, это который по
всей Солнечной системе работает, придёт письмо инспектору Дарелу.
Этот порядочный во всех местах мужик уже десятый год меня
безуспешно ловит. Точнее, пытается подловить. У него тоже кто-то из
родственников в чип нырнул навсегда. Превратился в цветочек, как
говорят на улице про таких безвольных придурков.
«Привет, Дарел! Ты меня хорошо знаешь, хотя мы ни разу и не
общались.
Это тот самый неуловимый преступник по прозвищу Лимонный
Кекс.
Я тебе дам совет, запасись шампанским и чем-то забористым,
чтобы башку от счастья не отшибло. Новости – закачаешься.
Новость первая! Чувак, я допрыгался. Ты обо мне больше не
услышишь. Жить мне осталось не сильно долго. Знаю, ты счастлив, а
щас станешь ещё счастливее: скорее всего я сдохну довольно
неприятной смертью. Теперь ты сможешь найти мою могилу и нассать на
неё или сплясать там. Завещаю тебе свой прах!
Вторая новость, которая тебе нарисует новое звание или много
денег. Я просто не в курсе, чем у вас там награждают отличившихся.
Отсылаю тебе всю цепочку, от производителя до каналов доставки.
Спросишь, откуда приколюха? Думаешь, я перед смертью покаяться
решил? Не, просто эти уроды меня слили. Сразу предупреждаю,
руководство станции в доле. Тут подвязки на всех уровнях. Так что
работать через них бесполезно. Но я верю, ты и так
справишься.
К станции Бангкок-7 летит сейчас пара моих контейнеров, в
сцепке, с пометкой «почта срочно ремонтный модуль», будут тут через
недельку. Думаю, тебе этого достаточно. Удачи, чувак, ты был
хорошим противником, извини что так вышло с твоими родными (или
кого я там убил, не помню).
Удачи! Все данные в приложенном файле.
Искренне твой, Лимонный Кекс».
– Пройдёмте, документы готовы, – ожил один из моих
конвоиров.
– Ну что ж, пойдём! Я так волнуюсь, знаешь, братан, никогда не
продавал свою душу! – встаю из-за стола и делаю шаг к новой жизни.
В лицо словно бил незримый ветер. Этот ветер пах остро и
терпко.