– А разве не бывает, что ты хочешь чего-то скрыть? – я шумно
хлебнул из бутылки с водой.
– Бывает. Но гораздо, гораздо чаще мне важно быть понятой и
услышанной. И знаешь, очень помогает тот факт, что ты не можешь
соврать. Дисциплинирует! – неожиданно серьёзно заявила
собеседница.
Теперь рассмеялся уже я.
– Ну ты даёшь, а кем ты работаешь?
– Секрет!
– Да ну? Я тебя могу уверять, твоя тайна умрёт вместе со мной!
Буквально через… полчаса, – я хмыкнул.
– Я жрица. Проповедница, утешительница, окормляющая паству
Верховная Теоверитка Западных Врат, – девушка лукаво
улыбнулась.
– Да ну! Врёшь ведь? – я снова рассмеялся.
– А так?
Девушка неуловимо изменилась. Она словно выпрямилась. Чуть иной
наклон головы, чуть иной взгляд, чуть больше огня в глазах, а
сенсоры на коже распались на тонкие линии, что сплелись в
лиственный узор.
У меня перехватило дыхание. К такой девушке я бы в клубе точно
не подошёл. Испугался бы. Столько внутренней силы в этом взгляде… И
кто кого трахать будет – вопрос далеко не очевидный.
– Готов ли ты уверовать, Кель, в пантеон существ, что зрят за
людьми из темноты космоса? Готов ли ты отдать этим незнакомцам свою
душу и волю? Готов ли ты забыть прошлого себя и выбрать иной путь,
зажечь свою суть, чтобы развеять тьму Анимы?
– И кому я буду служить, Жрица?
– Издавна Аниме человечество противопоставляло Сантраару,
созидательную силу сущего, которая вытянула человечество сначала из
тьмы животного существования, а потом выбросила в космос. Дабы
жизнь торжествовала в веках световых лет! – голос жрицы тоже
изменился, стал глубже. – Но это не единственные силы в нашем мире.
Есть ещё Хартамал, опаляющая ярость человечества. Эта ярость раз за
разом ввергает человечество в пучину битвы. Он обрушивает нас в
бездну Анимы. Но именно в его пламени родился свет. Клинок знания
был скован в горниле войны. И ты бросишь свою душу в это пламя, в
саму суть Хартамала. И переродишься или истлеешь пеплом!
Я восторженно присвистнул.
– Круто! Слушай, нет, реально круто, я бы вступил в вашу
секту.
– Значит, ты согласен? Ну, уверовать? – спросила Лизи уже
нормальным голосом.
– А что, в твоей вере верующие попадают в рай? Окрестишь меня,
как христиане своих мучеников, перед самой смертью, а потом
сделаешь иконой? – я пил этот разговор как дорогое вкусное бухло. –
Знаешь, это будет даже прикольно. У тебя будет повод меня
помнить.