На последнем слове рука Тарасова смело поползла вниз, сжимая прямо за попу. Пожалела мигом, что надела такое открытое платье.
— Ты на русском как, понимаешь? — прошипела и со всей силы пихнула его в бок. — Хватит, Ник. Не смешно. Найди себе другую забаву. Уверена, желающих вагон и маленькая тележка.
— Хорошо, — и так сладко улыбнулся, у меня аж скулы свело. — Оставлю тебя в покое, Князева.
Правда? Почему же тогда в воздухе повисло незримое «но»? Сердце глухо забилось, предвещая самые отвратные развития событий.
— Поцелуй меня.
Что?!
Нет, он в себе вообще? Какой ещё поцелуй? В край офанарел!
— Не буду я тебя целовать, — коротко ответила и сделала шаг в сторону дома. — А теперь извини, у моего парня день рождения. Хочу провести время с ним, а неизвестно с кем.
Никита силой развернул к себе лицом и наклонился максимально близко.
— Не строй недотрогу, сладкая. Цену себе набила? Оценил. Думаешь, не заметил? Слишком дорогие шмотки для дочки маникюрши. Фуфлон последней модели…
— Да пошёл ты!
Всего один рывок и его губы накрывают мои. Левой рукой наматывает волосы на кулак, правой держит за талию. Крепко.
— Нет! — пытаюсь увернуться от него, но куда мне. Проще гору с места сдвинуть. — Никита…
— Да, Мирослава, — усмехнулся и прижал меня к какой-то прохладной поверхности. — Только да, малышка.
И где-то тут я поняла, что влипла.
Не остановится, пока не возьмёт, что хочет и сколько хочет. Такова истинная природа Никиты Тарасова. Прекрасно знаю. Ему плевать на последствия, на желания других, на всё вокруг плевать. Вот только я больше в этом участвовать не собираюсь. Только-только жить начала по-человечески, а тут он со своими непонятными намерениями. Разве можно втоптать в грязь человека, унизить, обидеть и расколотить чувства вдребезги, а потом просто вернуться и сделать вид, словно так и надо было?
Проклятый мажор!
Со всей дури наступила ему каблуком на ногу и воспользовавшись секундным замешательством парня, почти побежала к людям. Какое там! У Ника были другие планы на вечер и менять их ради кого-то не думал. Мира же должна безвольной лужицей растечься, самозабвенно упасть в объятия, да?
Не будет этого!
— Князева! — Ник грубо схватил меня за руку и притянул к себе. — Переигрываешь.
— Да? — за секунду воспламенилась, словно спичка. — А ты не доигрываешь. Как тебе ещё объяснить? Ты мне противен, Ник!