Что там за глюк случился в мироздании, раз эти двое… вместе? Возможно. Свечку не держала. Спорный вопрос, но подвисла подруга на этом бабнике и мажоре точно окончательно и бесповоротно.
Пробует болтыхаться, но уже проглотила наживку под названием «любовь». И с неё не так-то просто слезть, я знаю.
Мы с Машкой очень быстро замяли разговор о Диме и Никите. В самом деле, неужели нам обсудить больше нечего? Например, проблема тысячелетия – что надеть на праздник мамы и дяди Андрея? Джинсы с толстовкой не прокатят. Вот только Савельева вечно залипала в свой телефон, хмурилась и добиться от неё совета или одобрения оказалось реально невозможно. Так теперь всегда будет, мм?
— Маш, — покрутилась перед подругой в очередном вечернем платье. — Как тебе вот это? По-моему, милое.
— Ага, круто, берём, — с ходу ответила подруга, не отрываясь от своего гаджета.
— Савельева, блин! — не вытерпела и выхватила из её рук телефон. — Кончай уже! Вон уже навешали лапши на уши, можно суп варить.
— Какой ещё суп? — и Маша осоловело хлопает огромными голубыми глазищами.
— Обыкновенный, сказочно-лапшовый.
— Мира… — она осеклась и провела взглядом по моему наряду. — Фу, снимай эту розовую ваниль, я категорически против.
— Да? — уперла руки в бока. — А всего секунду назад ты не возражала, лишь бы я отстала от вас с Димочкой.
— Нет никаких нас с Димочкой, — Маша вся скривилась. — Я же не дура, Князева. Всё прекрасно понимаю. И ещё не забыла, как ты в сопли ревела по своему Тарасову. Но…
— Что ещё? — плюхнулась на пуфик и приготовилась выслушать очередной бред.
Ну, Никита! Уже и через мою подругу решил достать! Просто завидное упрямство. Упёрся рогом и не сдвинешь ведь, никаких отказов и возражений не понимает.
— Разве тебе не интересно, что произошло на самом деле? Мне кажется, наша двуличная Дарина врёт, как дышит. Я бы сама Тарасова в бараний рог скрутила, но любопытно.
— Блин, Маш, по-твоему, Ник сильно страдает, что ему симпатичная девчонка написывает двадцать четыре на семь и свои фото в чистом ню шлёт, да?
Несколько секунд подруга не сводит с меня взгляда, а потом выдаёт совершенно безумное и невозможное:
— Ты всё ещё его любишь. И ревнуешь. Вот же козёл!
И Маша до того забавно сжала руки в кулаки, что я весело рассмеялась. С ней точно не пропадёшь. И в огонь, и в воду, и по медным трубам, что называется.