— В общем и целом это так.
— А ты сможешь что-то сделать против него?
Давен молчал. Так долго, что Каена уже перестала рассчитывать на ответ.
— Надеюсь, это значит «да»… — произнесла она.
— Всё не так просто, как хотелось бы людям, — перебил её Давен. —Драконья кровь — как огонь. Её не разжечь на мокрых камнях, а если она пылает — в венах не удержать.
— Ты не можешь это контролировать? — догадалась Каена. Она сама умела оборачиваться вепрем и лисицей, как и любой друид, и кое-что в подобной магии понимала.
— Когда-то мог, — сказал Давен очень тихо. — Когда… Рядом была та, кто удерживала меня. Кому я был нужен как человек.
Каена долго молчала, прежде чем спросить:
— А теперь?
Давен пожал плечами, отвернулся и пошёл ко входу в пещеру.
— Надо завтракать, Каена, и отправляться в путь, — только и сказал он.
В пещере было сыро и царил туман. Варна, наклонившись над костром, помешивала в котелке густое желтоватое варево. Джудас сидел в уголке, прислонившись спиной к стене, и полировал кинжал. Глаза его то и дело зыркали в сторону — туда, где сидела Дая, — и Давену очень не нравился этот взгляд.
Дая, по пояс обнажённая, пристроилась в самом дальнем от входа углу. Она чистила большой чёрный сапог, облезший на заднике. Давен довольно быстро понял, кому этот сапог принадлежит, потому что Вермандо сидел у костра, вытянув к огню босые ноги. Шерстяные чулки его висели тут же, на жёрдочке для шашлыка.
Давен снова перевёл взгляд на Даю. Первым, что бросилось ему в глаза, была худоба. Он не заметил её ночью, поражённый видом знакомого лица, но теперь тени чётко очерчивали проступающие под белой полупрозрачной кожей рёбра. Нечесаные волосы рабыни разметались по острым плечам — видимо, Вермандо захватил её врасплох до того, как Дая успела заняться собой.
Вторым чувством стала злость. Давен стиснул зубы и потянулся к висевшему на поясе клинку.
Варна мгновенно избавилась от половника и оказалась рядом с ним. Тронула Давена за плечо.
— Эй, ты чего? — прошептала она ему в ухо. — Раз уж мы его вытащили, то поздновато убивать.
Давен молчал и только сжимал кулаки. С утра, когда из головы выветрились пары терпкого вина, чародей вызывал у него ещё большее отвращение, чем вчера.
«Никакой он не чародей, — напомнил он себе. — Обыкновенный шарлатан».
Тогда, тринадцать лет назад, Давену было всё равно, чародеев поддерживать или жрецов. Его выбор оказался предельно прост и объяснялся тем, что чародейкой была Сильвена. Для Давена существовал один приоритет — благо принцессы, а в политические интриги он лезть не хотел.