Главным же событием сентября в Санкт-Петербурге стало открытие
первого в мире коммерческого фотографического салона,
предоставляющего услуги всем желающим. Ну тем, у кого есть деньги,
конечно.
За прошедшие два года с начала работы над идеей создания
полноценного фотоаппарата, мои химики смогли добиться огромных
успехов. До десятков мегапикселей камер будущего нам было еще очень
далеко, но первые рабочие образцы, способные запечатлеть реальность
на твердом носителе удалось более-менее удалось довести до ума.
Самой большой проблемой оказался поиск вещества-закрепителя,
которое не давало бы проявившейся на обработанной йодидом серебра
пластине быстро выцветать. Без этого под действием солнечных лучей
фотографии теряли контрастность буквально за считанные дни. Не
знаю, сколько времени понадобилось изобретателям в той истории,
чтобы подобрать нужные составы, но мы справились за полтора года.
Впрочем, и силы на решение этой задачи были брошены более чем
солидные: целый отдел из полутра десятка человек не имел вообще
никаких ограничений по финансированию и работал по двенадцать часов
в день, но проблему решил.
Хотя, если честно, результат все равно можно было считать в
лучшем случае удовлетворительным. Фотографии продолжали выцветать
пусть и не так быстро и не до полной потери четкости
изображения.
Ну а главным прорывом, который позволил поставить дело на
коммерческие рельсы, стала магниевая вспышка. Она, на сколько я
помнил, использовалась аж до тридцатых годов 20 века – во всяком
случае у Ильфа и Петрова я о ней точно встречал упоминание. Магний
давал очень яркую одномоментную вспышку, позволяющую сократить
время нахождения перед объективом с десятков минут до нескольких
секунд и практически исключить случаи «смазывания» изображения от
движения человека. Нет, такие неудачные кадры все равно случались,
но тут уже от кривизны рук фотографа больше зависело, чем от
техники.
Естественно, одной из первых фотографий, -
"светописей", от "писать" "светом", именно такое
коммерческое название получила фотография в этом мире, зачем
использовать греческий язык, когда можно продвигать русский -
сделанной еще до официального открытия салона, стал снимок
императорской семьи. Ради такого случая Александр даже мамА
разрешил приехать в столицу. Нужно признать, что за прошедшие годы
их – да и мои с ней тоже – отношения изрядно сгладились. Марии
Федоровне было уже 63, во всю шалило здоровье, а былая тяга к
политическим интригам постепенно сошла на нет. Вдова императора
Павла давно осознала, что стать новой Екатериной Великой ей не
светит, и успокоилась. Это, можно сказать, пошло на пользу всей
нашей семье.