У-5. Самолётик очень похож на известный мне У-2, вот только
звездообразного мотора нет. Вместо него двухцилиндровая паровая
машина, трубный котёл, прячущийся в носовой части фюзеляжа. Силовая
установка старого образца, а не замкнутого типа, что серьёзно
снижает радиус полёта. Но он и не предназначен для дальних
перелётов. Изначально разрабатывался как учебный аэроплан, но в
результате из него получился многоцелевой.
Конкретно этот «Воробей», как его прозвали в народе, применялся
для обработки полей. Судя по заунывному свисту предохранительного
клапана, в котле уже разведены пары. Времени на это в летнее время
нужно не больше пары минут. Зимой чуть дольше. Пилот уже
заканчивает предполётную подготовку и вот-вот полезет в кабину.
Неподалёку находится довольно просторная бревенчатая изба
хозяина. Кузьма Демьянович женат, имеет двух детей. Но вот есть ли
в доме ещё кто, присланный по мою душу, непонятно. Следить времени
нет. Разве только дождаться возвращения хозяина из облёта. Но даже
если тут никого постороннего нет, то появиться они могут в любой
момент.
Я скользнул из кустов на открытое место, подгадав момент, когда
пилот оказался с моей стороны и одновременно прикрыт со стороны
дома фюзеляжем. Не полностью. Но лучше уж так. Стремительный и
практически бесшумный бросок вперёд. Из-за завывания котла лётчик
меня не услышал, а потому вздрогнул, когда стволы упёрлись ему
между лопаток.
— Тихо. Руки держи на виду, — изменённым голосом приказал ему
я.
У меня ещё и лицо прикрыто шейным платком. Потому как знает меня
Кузьма Демьянович. Вернее, Григория. Как и его товарищей. Лет пять
назад они повадились угонять его «Воробушка» погонять. Потом-то,
ясное дело, разборки, нотации, а ему компенсация за шалости
отпрысков знатных семей. Они к нему даже с предложением обращались,
чтобы он давал им за плату полетать. Но тот с головой дружит. Не
дай господь сломают себе шею, горя не оберёшься. Так что уговорам
не поддавался.
— Ты кто? — подняв руки так, чтобы я видел, поинтересовался
Кузьма.
Ему сорок пять. Осел на месте только лет двенадцать как. А до
того помотало его по миру. Так что битый жизнью мужик и
обделываться не спешит. Вот и правильно. Мне его страх ни к
чему.
— В доме лишние есть? Только правду. Иначе порешу, — и не думая
отвечать на его вопрос, в свою очередь поинтересовался я.