Я склонился над пилотом и, перевернув его на живот, завёл руку
за спину, подсунув под неё стволы ружья, упёр их в затылок, после
чего потянул пленника, поднимая на ноги.
— Шевелись, Демьяныч, — подбодрил я его.
Наконец тот поднялся и осознал, что жена корчится на земле в
луже собственной крови. Ещё немного и изойдёт ею. Попытался было
дёрнуться, но я подбил ему ногу, роняя на колено, и больно вдавил
стволы в затылок.
— Не дёргайся, придурок! Идём к жене, или она сейчас кончится. А
тогда уж себя вини. Ну! Дошло?!
Тот в ответ только кивнул. Похоже, не особо верит в мои слова.
Но с другой стороны, когда видишь, как корчится в страданиях
любимый человек… Скольких сильных людей я видел плачущими, как
дети, от бессилия что-либо сделать. И Кузьма Демьянович понимает,
что находится в полной власти неизвестного.
Подошли к раненой. Плохо дело. Тяжёлая пуля не просто перебила
кость, она её раздробила. Розоватые острые осколки торчат из
бедренной мышцы. Смявшийся, искорёженный кусок свинца прошёл
навылет, разорвав её в лоскуты и вывернув наизнанку. Как она не
померла, непонятно.
Я уронил хозяина дома на колени. Удерживая его только с помощью
продетого под руку и упёртого в затылок ружья, левой рукой зашарил
по карману сюртука. Ага. Есть сердечко. Выхватил амулет, убедился,
что не ошибся, и поднёс к подбородку женщины. Стенания тут же
прекратились, из её груди вырвался сдавленный стон наслаждения, а
щеки покрыл яркий румянец. А ничего так, горячая жена у
хозяина.
Я приложился основанием ладони по затылку пленного так, чтобы
ошеломить, но не лишить сознания. Схватил Анну за волосы и рывком
поставил на ноги. Два стука сердца, и ружье упёрлось ей в затылок,
как только что у её мужа.
— Кузьма Демьянович, не дури.
— Аннушка, — растерянно произнёс тот.
— Заправляй «Воробья». Пошевеливайся. Если княжьи люди появятся
раньше, чем мы взлетим, она умрёт первой. Ну!
Подействовало. Мужик собрался и начал споро готовить аэроплан к
вылету. Благо и топливо, и вода в бочках были рядом, установлены на
возвышении, чтобы заправляться можно было самотёком. Не прошло и
десяти минут, как «Воробей» уже подвывал паром из
предохранительного клапана.
К этому моменту я успел разрядить винчестер и забросить его
подальше в кусты. Ничего страшного, Анна найдёт. А вот палить в
меня больше не будет.