Пять боевых магов, десять элитных воинов и всего один я им в
противовес. Уставший, измотанный физически и морально, находящийся
на грани эмоциональной стабильности. Это было так легко, даже не
пришлось прилагать усилий. Я расправился с ними столь же легко, как
и Моркей со мной и архимагом всего несколько часов назад. Они
ощутили нашу битву с драконьем жрецом в сотнях метрах под землей,
они стояли на содрогающейся от наших заклинаний земле, и они
решили, что смогут одолеть победителя в той страшной битве, словно
стервятники и гиены набросившись на ослабленного льва.
Хороший план. Против любого другого, но не меня. Не с посохом из
легенд в руках, не с невероятным артефактом на лице, не после
урока, преподанного Моркеем. Я многое выучил и узнал. Как например,
прелесть использования телекинеза при неиссякаемом источнике магии.
Даже моих скромных навыков в нём при подобных условиях было
достаточно, чтобы не заботиться о неэффективности или факте
невозможности одолеть пять магов одним не боевым заклинанием.
Глядя на пятнадцать трупов, я не ощутил ничего, даже слабого
удовлетворения. Эмоции были приглушены словно из-за стены ещё с
того мига, как я нашёл в себе силы подойти к мертвому телу
Дженассы. Я перегорел? Горе оказалось достаточно большое, чтобы шок
завладел мной на столь долго? Не знаю. Потеря близкого человека
всегда больно, но я не считал себя особо эмоционально уязвимым,
даже несмотря на то, что мы думали о создании семьи, её смерть не
должна была столь сильно повлиять на меня. Но вот он я, потерянный
и разбитый.
Самое смешное, что у меня не было времени на депрессию, я не мог
позволить себе погрузиться в вину и жалость к себе, мы пришли в
Лабиринтиан по причине и эта причина стоит дороже нескольких
жизней, даже самых близких нам. А потому я не мог позволить, чтобы
её добровольное самопожертвование пропало даром. Я забрал с тела
Моркея цель нашего спуска в Лабиринтиана и сражения с ним. Жаль,
что он забрал жизнь архимага и Дженассы.
Сперва я должен был разобраться с Оком, скорбеть буду после.
Савос... я не был связан с ним, а потому его смерть была для
меня
простым неудобством, я бы легко обменял его жизнь на жизнь
Дженассы, если бы мог. Вот только он видимо решил сделать другой
обмен, Фрея, хускарл без тана, я думал, что если кто и умрёт, так
это она, а нет, как раз она выжила. Ирония. Было немного смешно в
первые минуты от осознания этого факта. Вот только любой смех на
корню загубили последние слова архимага. Савос Арен мог спастись,
зелья и магия могли спасти его при должном старании, но он сам
отказался, решив, что его место вместе с его старыми товарищами. Он
полсотни лет тяготился мыслью, что должен был умереть с ними, а не
сбежать как трус, и все эти годы медленно варился в этих мыслях, в
отвращении к себе от собственной трусости мешающей вернуться
обратно и закончить начатое в одиночку.