Краем глаза я вылавливал силуэты заключенных – Ролдана, Декса,
Виллиса и Перка. Они осторожно приближались ко мне, что-то говорили
и отходили, но я не обращал на них внимания. Я погрузился в другой
мир, где им попросту не было места.
Образы жены и дочерей всплывали перед моим мысленным взором
беспрестанно. Сначала я гнал их прочь, пытаясь сосредоточиться
только на тренировке, но потом меня вдруг озарило прозрение. Эти
тягостные на первый взгляд силуэты приходили не для того, чтоб
сбивать меня. Наоборот, они являлись в качестве помощников. Просто
я не понял этого сразу. Но когда осознал, то сразу же заставил
работать свою боль на себя. Я сосредоточился на клинке, на
воображаемом противнике, на своих умениях и навыках. И снова начал
борьбу. Но теперь я бился с фантомами не ради улучшения навыков или
самоистязания, я убивал их ради жены и детей. Каждый уничтоженный
мною призрак приближал меня к великой цели – к возвращению домой. О
том, что все это иллюзия, я старался не думать. И этот трюк
сработал.
Я тренировался без остановки долгие минуты, пока меня не
прервало сообщение, неожиданно всплывшее в нейроинтерфейсе:
Внимание! Активация улучшения «Увеличенная реакция и
рефлексы – 3» завершена
Я замер, с недоумением глядя на уведомление. Пот заливал мне
глаза, волосы стали мокрыми, словно я окунул голову в бадью с
водой. Легкие горели огнем, каждый вздох сопровождался хрипом, в
груди же словно разрастался шипастый стальной шар. Черт, неужели я
прозанимался с оружием больше трех часов без остановки?
И тут я услышал гулкие тяжелые хлопки. Айрекс, скрестив ноги и
оперевшись спиной о стену, стоял в нескольких метрах от меня и
мрачно аплодировал. Тыльные стороны его ладоней были покрыты
красной коркой. Левый глаз был по-прежнему закрыт набухшим веком,
однако опухоль выпячивала заметно меньше.
– Похвально, – произнес он, перестав хлопать и сложив руки у
груди. – Но недостаточно.
Я бросил катану под ноги, уперся правой рукой в колено, а левую
прижал к груди. Сердце гремело внутри, едва ли не вырываясь наружу.
Мышцы ног, спины и правой руки гудели от напряжения и боли. Но мне
нравилось ощущать все это. В каком-то смысле именно эти неприятные
ощущения говорили, что я все еще жив. Надломлен, изранен и
обессилен, но жив.
Я резко выпрямился и попытался сосредоточиться на дыхании.
Перевел взгляд на Айрекса. Говорить ему что-либо не было желания,
но я все-таки пересилил себя.