Я снова обратил свой взор на сумасшедшего. Руки его были
опущены, он не готовился к атаке. Очень зря.
Я рванул к нему, со всей силы отталкиваясь массивными ногами от
земли. Пирокинетик все же успел поднять руку. Что-то прокричав, он
выпустил в меня густую струю пламени. Я пригнулся, и огонь опалил
лишь макушку. Боль продолжала терзать поврежденные участки кожи на
морде и шее, и звериный страх снова кольнул меня снизу. Но я не
остановился. Разинул пасть и набросился на «аборигена».
Ядерная бомба взорвалась у меня во рту. Я хотел прорычать, но не
смог. Убийственный огонь обволок все мое нутро. Раскаленный ветер
ворвался в недра моего тела, выжигая все на своем пути.
Звериный страх превратился в ужас. Он вырвался из клетки, в
которой я его до этого старался удерживать, и выбил меня из кресла
управления. Я утратил контроль над телом динозавра.
В бок ударила еще одна струя пламени, обжигающая и приносящая
новую боль. Но я ее уже не чувствовал, вернее, не ощущал так остро,
как сам хозяин тела. Я понимал, что организм создания погибает в
страшных муках и даже испытал толику жалости к нему. Но сам его
страданий уже не разделял. Впрочем, пора мне валить с этого
корабля.
Я вынырнул из тела доисторического ящера. Открыл глаза и увидел,
что в нескольких метрах от меня огромная рептилия билась в дикой
агонии, сгорая заживо. Спятивший пирокинетик уже не стеснялся и во
всю поливал своего питомца струями огня. Правда, струи эти
выглядели на порядок истощившимися. Неужели его силы иссякали? Это
было мне на руку.
Я с трудом пошевелил освободившейся правой ладонью, с унынием
глянул на обрубок левого запястья и начал выпутываться из лиан.
– Прости меня, о великое создание, – прозвучал голос
сумасшедшего псионика с ноткой искреннего сожаления. – Прости, но я
не смог поступить иначе. Я тебя предупреждал.
Гигантский ящер уже не ревел и не мотался из стороны в сторону.
Раздираемый безжалостным пламенем он обессилено завалился на бок, а
потом и полностью распластался на земле.
Я же окончательно избавился от пут и свалился на холодный
пещерный пол. Кровоснабжение в конечностях еще полностью не
восстановилось, но пальцами руки я шевелить уже мог.
Привстал, выпрямился. Быстро огляделся и, не найдя ничего
такого, что могло бы заменить мне оружие, двинулся к своей поклаже,
оставленной «аборигеном» на прежнем месте. Мучитель же мой пока
меня не замечал. Он склонился над трупом динозавра, огонь с
которого уже сошел, и все повторял «Прости!».