Головы гореловцев склонялись все ниже с каждым найденным
огнестрелом.
Я вытащил из кучи найденного оружия немецкую винтовку Mauser
Gewehr 98 с установленным на ней трехкратным оптическим прицелом.
"Вот это классный подгон!" - подумал я, верча находку в руках.
Винтовка была проста, надежна и весьма точна. Емкость магазина
составляла пять патронов. Прицельная дальность - два километра.
Видно кто-то с фронта в качестве трофея прихватил. Мой брат,
притащивший только что пару винтовок, увидел у меня в руках
снайперку и не выдержал - Дай, Андрей посмотреть! Ты смотри-ка -
прицел на ней стоит! - я протянул винтарь Сашке и, позволив
налюбоваться на находку, забрал ее и, обмотав прицел тряпицей,
спрятал винтовку в телегу, решив оставить ее себе.
Командовавший нашим отрядом начальник милиции прошелся перед
сельчанами и объявил - Кто стрелял в продотрядовцев - два шага
вперед!
Мужики загомонили но никто из них вперед не вышел и начальник
милиции махнул рукой - Всех мужиков, в чьих дворах нашли оружие,
вязать, повезем их в город. Пусть губернские чекисты с ними
разбираются!
Бабы сразу же заголосили а за ними подключились и дети, с
недоумением смотревшие на пришедших в их село чужаков.
Цыганистого вида мужик сжал кулаки и вышел из толпы - Я ваши
грабителей пострелял, один. Больше никто не виноват из наших!
- Один всех пострелял? - не поверил ментовской начальник. -
Давай, рассказывай, кто еще с тобой был!
- Ваши махновцы самогоном упились после того как все зерно у нас
отобрали, не оставив нам ни зернышка. А затем к моей бабе двое
приставать стали. Вот я всю эту пьянь и перестрелял! - мужик
попрощался со своей семьей и сплюнул - Таким нехристям на тот свет
самая дорога! Забирай меня начальник, больше никто этих собак не
трогал. А оружие с окопов с собой мужики захватили после того как
вы с немцем замирились.
Назад в Тамбов мы вернулись уже под утро, выспавшись с братом в
телеге, немного отлежав бока от неудобного положения тел. Да еще
постоянно трясло на колдобинах.
Сразу же нас с Сашкой загрузили Делами мы до позднего вечера с
коротким обеденным перерывом, поев вареной картошки и ржавой
селедки, наводили порядок в бумагах. Практически всем обвиняемым
шили контрреволюцию, причем стараясь не заморачиваться ни с уликами
ни с доказательствами.