– Об этом не может быть и речи, - отрезаю безо всяких
эмоций.
– Но ей нужно обследование. Сдать анализы. Я не могу
определить на глаз, что вызвало отравление.
– Доменико, ты кровь взять не можешь, что ли? Не морочь мне
голову. Делай, давай.
– Так ведь вопрос не только в анализе крови. Могут быть
последствия… – упирается врач, но я резко обрываю его:
– Леоне, я плачу тебе не*уёвые бабки не для того, чтобы
выслушивать всякую херню. Не беси меня, лучше.
– Капо, в комнате синьорины я ничего не нашёл, -
отчитывается охранник.
Пока Софии делают повторное промывание желудка, выхожу на
улицу. Глубоко затягиваюсь сигаретой, сосредоточенно думая о случившимся.
Травануть русскую никто не мог. Даже если она на кого-то работает, в чём я
сомневаюсь всё больше и больше, и этот кто-то пытался замести следы, убивать
Софи не имеет смысла. Она ведь не успела слить никакую информацию. Получается,
что отравить хотели меня.
Иду на кухню. Молча заглядываю в кастрюли на плите. Кухарка
офигев от этого зрелища, робко спрашивает:
– Желаете пообедать, синьор?
– Бруна, ты не боишься за свою дочь? А за внуков? – пожилая
калабрийка давно служит в моём доме. Сомневаться в её верности не приходилось
ещё ни разу. Но Софи же не просто так лежит в отключке?
Женщина тут же понимает, на что я намекаю. Слишком долго
жила в Калабрии. Слишком хорошо знает законы семьи и последствия предательства.
– Я клянусь Вам жизнью моих детей, синьор Спада, что ничего
не подсыпала в еду, - быстро крестится, подтверждая клятву.
– Расслабься, Бруна. Ты, может, и не подсыпала, а вот кто-то
другой… В общем, надо взять образцы твоего варева и отправить на экспертизу.
Давай, доставай всё, что сегодня готовила. И из холодильника продукты со
вскрытыми упаковками тоже доставай.
Пока начальник службы безопасности раскладывает по баночкам
и пакетам материалы для проверки в лаборатории, перебираю в уме весь
обслуживающий персонал, который поступил на работу недавно. Последним пришёл
садовник. Но, во-первых, его порекомендовала Камилла. Моя сестра та ещё штучка.
Она бы не подсунула непроверенного человека. А во-вторых, Энрико никогда не
заходит в дом. Он допущен только к подсобным помещениям с садовым инвентарём
вне здания виллы. Соваться парнишке на кухню – слишком большое палево.