София прерывисто и часто дышит. Губы развратно блестят. Так-то
лучше. А то заладила: «не твоя», «сама по себе». Где только хрени такой
набралась? Отдалась мне, всё – прощайся с феминистической дрянью, которой нынче
забиты женские головы. А кто забил-то? Да не*бабельные фригидные с*ки. Хотя я
не верю, что бывают фригидные женщины. Бывают только те, кого хорошо не
трахали. И о ком не заботились.
– Ещё раз, ещё только один грёбаный раз увижу рядом с
садовником, кастрирую его прямо у тебя на глазах, - освобождаю от ремня
запястья Софии.
Натягиваю слаксы на голое тело. Зажимаю сигарету в зубах,
прикуриваю, спускаясь по лестнице. Найти Энрико в саду проблемы не составляет.
Парень ковыряется в клумбе.
– Слушай сюда, щенок, ещё раз подойдёшь к моей женщине, я
вырву с корнем твой член и заставлю сожрать.
– Синьор Спада…- испуганно лепечет мальчишка.
– Пасть заткнул! – гаркаю на садовника.
Разворачиваюсь и ухожу в дом.
София
Спада больше не появляется в моей комнате. Ну а чего ему?
Выпустил пар, отымел меня и пошёл дальше заниматься своими мафиозными делами.
Мне бы подумать над тем, что снова отдалась ему, как кошка мартовская, отругать
себя за слабохарактерность, а что-то не получается. Ну, или хотя бы разозлиться
на Лоренцо за то, что принудил.
– Уж себе-то не ври, - фыркаю презрительно в пустоту
комнаты. – Принудил! Ага! Как же!
Итальянец, конечно, отнюдь не душка, но и насильником его
назвать нельзя. Если бы я была по-настоящему против, он бы не стал брать меня
силой. Почему-то уверена в этом. Получается, я сама даю Энцо зелёный свет
творить со мной всякие непотребства. Думаю и говорю одно, а делаю другое. Фигня
какая-то выходит. Может, у меня раздвоение личности?
Стоит Лоренцо коснуться моего тела, поцеловать, чувствую
себя абсолютно беспомощной. Только злилась на тирана, а через пару минут
потонула в развратной похоти. Спада словно заражает пороком. Обволакивает
демоническим плотским искушением.
Ни один мужчина до Лоренцо не был таким жадным до меня.
Никто не смотрел с такой страстью, от которой кровь в венах превращается в
кипящую сурьму. От грубых ласк итальянца становлюсь пьяной. Хмель желания
напрочь затуманивает мозги. Заставляет потерять связь с реальностью. Хочется
отдаваться Энцо снова и снова.
***
Поздно вечером, когда я уже укладываюсь спать, распахивается
дверь. Лоренцо с мрачным выражением лица молча проходит в комнату. Всё так же,
не говоря ни слова, раздевается. Идёт в ванную. Принимает душ. После чего,
залезает под одеяло.