Такое одностороннее искажение несовместимо с требованием объективности, которое предъявляют к любому виду искусства. Господин Птушко тем самым заранее дисквалифицировал свое собственное творение, сколь интересным оно бы ни было по другим параметрам.
А теперь перейдем к форме.
Сначала мы видим ряд увлекательных иллюстраций к жизни русского бойскаута: советскому мальчику Пете, члену морского отряда пионеров, снится, что он, подобно Гулливеру, оказался в стране лилипутов, и тут начинается часть фильма, снятая без участия актеров. Мы видим лишь кукол с двигающимися частями тела и меняющимися мимическими выражениями лица. Надо откровенно признать, что таким прогрессивным методом Птушко добился нового и совершенно поразительного эффекта, который указывает путь к совершенно новому типу кино.
Почему эти сцены действуют столь ошеломляюще и так волнуют зрителя? Не потому ли, что любой жест или движение человека, заставляющие нас подумать о механической кукле, сами по себе вызывают смех? И чем дальше, тем лучше мы чувствуем невидимую механику! Чем более совершенна комбинация человек-кукла, тем более комичным выглядит действие.
В этом секрет искусства Чаплина-комика. Его движения, позы и жесты суть движения механической куклы – он человек, но вместе с тем и кукла.
Совсем другое в случае с актерами фильма «Гулливер». Здесь движения, позы и жесты механических кукол показаны как можно более человечными, хотя в карикатурном виде. Они куклы, но в то же время и люди, и поэтому при их виде невозможно не улыбнуться.
Это была невероятно кропотливая работа. В фильме «играло» более двух тысяч кукол. У всех «главных персонажей» был большой выбор голов, лица которых выражали разные эмоции. У одного только короля было 250 голов с различными мимическими выражениями лица.
С технической точки зрения фильм удался, с художественной – оказался весьма посредственным, потому что он изначально был идеологизирован.
1936
Когда в Германии к власти пришел новый режим, первым делом начали чистить немецкий кинематограф и немецкий театр от неарийской крови. Когда все чистки закончились, остались одни опилки. Фильмы, вышедшие с тех пор на экраны, оказались совершенно мертвыми, без живой крови и без нерва – просто мешки с опилками!
Фильм Яннингса[9], премьера которого состоялась вчера в кинотеатре «Гранд Театр», – такой же мешок с опилками, как и все остальные, причем дырявый мешок, из которого опилки понемногу высыпаются, пока, наконец, он не опустеет совсем. Опилки – это бесконечные (и пустые) диалоги и незначительные разговоры в маленьком городишке, очень поверхностно касающиеся конфликта, который оставляет нас абсолютно равнодушными, ведь главные герои картины – это плоды авторского воображения, страшно далекие от жизни. Если охарактеризовать этот фильм одним словом, то его можно было бы назвать радиопьесой, потому что изображение здесь совершенно излишне. В этом 2000–2500-метровом фильме настоящего кино максимум на 20–30 метров в конце последней сцены фильма. Все остальное – труха.