— Быстро же ты в себя пришла. Организм
видно крепкий, — пробормотала женщина и пошла за свой стол.
— Спасибо вам, — сказала я и неуверенно
улыбнулась. Ну не знаю я, что делать, когда тебя в чувство привели.
Что говорить и что делать?
— Да не за что. Ты только пообещай, что
слушать эту Синзиалу не будешь. Хорошо? Она тебя такого наговорит,
что обмороком не отделаешься, — настоятельно сказала женщина. — Ну
и имя Синзиала попробуй еще выговорить. Это ж, какую фантазию надо
иметь, что бы такое выдумать, — проворчала лекарка, а потом
подозвала чернильницу и стала что-то писать. — Ты иди. Тебе еще
сегодня книги получать, да и вообще, завтра тяжелый день.
— Пойдем Викель, — сказала Элла и, взяв
меня за руку, вывела из кабинета. Лён остался в кабинете. Зачем я
так и не поняла.
Мы вышли из кабинета, и пошли по коридору в
сторону наших комнат. Я была очень удивлена, ведь никогда не
думала, что у меня такая слабая нервная система. Может, настойку из
мяты попить? Хотя нет, это только в крайних случаях. Надо
послушаться лекаршу и перестать слушать смотрительницу. А то мои
нервы мне еще нужны.
Элла все дорогу до комнат молчала, а когда
мы подошли к комнатам её, как будто прорвало. Она бросилась мне на
шею и зарыдала. Я удивлённо покосилась на подруга. Что не так с
этой девочкой? Нет, девушкой я её назвать никак не могу. Она мне
напоминает потерянного ребенка. Я не знаю, что творится в её душе.
Я раньше никому не открывала свою душу, да и меня никто не впускал
в свои потаённые уголки, а я и не рвалась.
— Ну, ты чего? — по-матерински нежно
спросила я.
— Ничего, — белугой взвыла Элла, а я
скривилась. Этой девушке в опере бы выступать. Голос высокий и
слегка писклявый.
— Тогда чего ревешь? Вот же мокроту
развела. Не затопи общежитие. А то где мы жить будем? — я
попыталась пошутить и успокоить ее, но не получилось. Девушка
только больше разревелась. Моя тонкая ночная рубашка, а точнее
рукав, промок насквозь.
Обняв за плечи, я завела её в комнату.
Девушка уже почти успокоилась, но ещё периодически всхлипывала.
Тяжелая она, однако. Как такая миниатюрная барышня может столько
весить. Она что слона на завтрак съела?
Подойдя к кровати, я усадила подругу и
присела перед ней на корточки. Мне хотелось обнять её, пожалеть и
сказать, что все будет хорошо. С ней я чувствовала себя мамочкой.
По-моему, эта девушка застряла в пятилетнем возрасте. Но это в ней
мне и нравится больше всего. Она открытая, ранимая и немного
доверчивая, но от этого такая прекрасная. Никогда не встречала
взрослых детей. Не в том смысле, что она с ума сошла и копается в
песочнице. А в том, что она открыта как ребёнок, она доверчива,
нежна, ранима и даже немного глупа. Глупа в том понятии, что она
ведёт себя как ребёнок, и это для меня глупость. Я просто
повзрослела очень рано. Вот и не понимаю я людей, которые вечные
дети.