— Так Их Сиятельство поутру возвращается, — ответил другой. — Ты
не знал?
— Тьфу, — сплюнул первый. — И чего ему в лесах не сиделось?
— Следи за языком, — строго рявкнул третий. — О нашем господине
говоришь!
Всё понятно — заурядная армейская показуха. Перед приездом
начальства нужно показать рвение, а в обычные дни можно не
утруждать себя лишними хлопотами. Плохо, когда служба организована
так, что зависит не от реальной обстановки, а от желания
выслужиться перед руководством. Плохо — для личного состава, а для
меня, наоборот — хорошо. Даёт пространство для манёвра, так
сказать.
— Может, у огня посидим? — снова спросил тот боец, который начал
разговор. — Гляньте сколько кухонные олухи дров набросали... Надо
бы научить их рачительности!
— Нет, — ответил строгий ветеран — видимо, начальник этого
небольшого отряда. — Приказ был патрулировать, и мы будем
патрулировать.
Это хорошо. Их посиделки у костра могли бы здорово осложнить мне
жизнь.
Через пару минут бойцы под аккомпанемент из тяжёлых вздохов
недовольного судьбой легионера скрылись в одном из коридоров. Я же
выждал немного, потом убедился, что одежда полностью сгорела, и
отправился назад. Ягоды, растёртые в кашу и присыпанные землёй,
остались лежать под каким-то кустом. Дело сделано.
Обратная дорога заняла значительно больше времени — из-за угрозы
патрулей приходилось двигаться ещё осторожнее. Пару раз я замирал в
темноте буквально в полуметре от шастающих тут и там ветеранов. Они
шли мимо, не замечая меня — вот что значит формальный подход к
исполнению служебных обязанностей.
Когда я наконец добрался до комнаты и завалился на кровать, до
рассвета оставалось всего несколько часов. Ничего страшного, мне не
привыкать к подобному режиму.
Веки опустились сами собой и пришёл сон — яркий, красочный, но
такой, который забывается сразу, как только откроешь глаза. А их
пришлось открыть с первыми лучами солнца.
К сожалению, меня разбудил не крик петуха или свет, мазнувший по
глазам — причинами пробуждения стали деревянный треск, слетевшая с
петель дверь и гнусная улыбка мастера Вегайна, вломившегося в
комнату вместе с двумя рыцарями.
— Ну здравствуй, Феликс Обрин...
Он держал в руках всё те же крохотные оленьи рога, ветви которых
искрились бледно-голубым светом.
— Встать! — рявкнул мастер Вегайн, направив на меня атрибут.