Пухляш закатил глаза, а я порадовался, что сумел вызвать такой
интерес к своей скромной персоне со стороны вил Кьера. Наверное, за
всю жизнь тот не встречал ни одного простолюдина, который мог
позволить себе дерзить дворянину, и поэтому граф очень хотел
взглянуть собственными глазами на эдакую невидаль.
Спор между колдунами продолжался уже несколько минут. Мастер
Вегайн использовал всё: лесть, мольбы, завуалированные угрозы — в
общем, вёл себя как утопающий, который из последних сил цепляется
за спасительную соломинку. Графский племянник слушал его, нацепив
на лицо мученическую гримасу, но ощущалось, что скоро упитанный
юноша уступит, не выдержав такого напора.
Когда ленивая юность уже собиралась сдаться, а я готовился
завладеть мечом Пуллона, чтобы разукрасить белёные стены в красный,
по комнате неожиданно пронёсся приятный металлический звон. Мастер
Вегайн замолк на полуслове и поднял правую руку — звук исходил от
тонкого браслета, висевшего на его запястье.
— А вот и ваш дядя! — радостно сообщил мастер-чародей. — Сейчас
я узнаю, зачем он меня вызывает, а заодно спрошу его мнение по
поводу нашего спора.
— Нет никакого спора, — скривился пухляш. Похоже, он понимал,
что граф без раздумий отправит его хоть в тюрьму, хоть к чёрту на
кулички, лишь бы найти того, кто разрушил голема.
Вегайн посмотрел на меня полными счастья глазами и вышел за
дверь. Его не было всего несколько минут, но я уже успел продумать
различные варианты дальнейших действий — всё зависело от того,
оставят ли меня здесь или поведут вниз, в тюрьму... Правда, жизнь в
очередной раз показала, что любые планы не стоят ломаного гроша,
потому что моментально рушатся от столкновения с реальностью.
Когда мастер-чародей вернулся, радость на его лице сменилась
глубочайшим удивлением.
— Наш господин... Ваш дядя... Ваш дядя хочет, чтобы этого...
этого... — он пытался подобрать нужное слово, но не сумев
справиться с такой сложной задачей, просто пробормотал: — Ваш дядя
хочет видеть этого человека немедленно...