— Ну, наконец-то! Я уж подумала, ты сбежала, - выдыхает Ольга Андреевна, встретив её прямо на лестничной площадке.
— Как бы я это, интересно, провернула, если ты караулишь у лестницы?
— Да кто же тебя знает?! Ты у нас на выдумки хитра.
— Пока ещё не настолько, чтобы выпрыгивать из соседских окон, - иронизирует Алёнка, заходя в квартиру, Ольга Андреевна на это только усмехается.
— Ну, что? Отказал? – закрыв дверь, взволнованно спрашивает она.
— Да почему, пойдёт сейчас с другом искать, - не томя, коротко сообщает Алёна, сняв кроссовки.
— Ой, ну слава Богу! – выдыхает мать облегченно.
— Угу, - раздраженно бросив ключи на полку, проходит Алёнка в свою комнату, всё еще кипя от негодования.
— А как это ты вдруг такое событие пропустила? – словно прочитав её мысли, дивиться Ольга Андреевна, зная свою дочь, как облупленную.
— А вот так. Не взяли меня, сказали: «дома сиди, глупое, беспомощное существо, пока боги решают вопрос», - язвит Алёнка, пародируя типичного шовиниста.
Ольга Андреевна начинается смеяться.
— Ну, иногда им нужно давать почувствовать себя богами.
— Они и без нас себя ими прекрасно ощущают.
— Нет, доча, без нас всё это никакого смысла не имеет. Каждый мужчина хочет быть героем именно в глазах женщины. Мы же всё сами да сами, рвёмся на передовую, а потом жалуемся, что мужик перевёлся.
— Не волнуйся, мам, на передовую я не вырвалась. Не перевёлся ещё «мужик» в нашем дворе.
— Ну, вот и хорошо. В конце концов, что тебе там - на передовой делать?!
— А дома что? С ума сходить?
— Ну, я же с вами за семнадцать лет не сошла, - отмахивается Ольга Андреевна и задумчиво тянет. – Надо к Вере сходить, отблагодарить. Всё-таки какой хороший мальчишка этот Олег.
Алёнка хмыкает, но не возражает. Рассказывать матери об их с Гладышевым чокнутом соглашении не хочется. Ольга Андреевна не одобрит. Впрочем, Алёна и сама понимает, что неправильно это - вмешиваться в чужую жизнь. Но, с другой стороны, если друзья этого Бори считают, что так для него будет лучше, то возможно, так оно и есть?
В конце концов, они же всё прекрасно понимают и, если идут на такое, значит, альтернатива в разы хуже. В любом случае, ей надо заботиться, прежде всего, о брате, а не о моральной стороне вопроса. Тем более, что никаких дурных намерений у неё нет.
Успокоив себя этим, Алёна возвращается к прерванному занятию, чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных дум. Вот только получается из рук вон плохо: пальчики на автомате порхают над тканью, мысли же только о Лёшке: как он, где, с кем?