— Любовь Геннадьевна, вы - чудо, спасибо! - не скрывая своего облегчения, снова благодарит она и, предупредив, что забежит после праздников, спешит попрощаться с Джимом и Анатолием Николаевичем, обустраивающим место для щенка в гараже.
Убедившись, что Джиму будет тепло и просторно, а главное, что он подружился с Гретой, Алёнка со спокойно душой, чуть ли не вприпрыжку мчится домой, не подозревая, что хозяева дома наблюдают за ней из окна.
— Ну, что? - спрашивает Анатолий Николаевич, забрав у жены кружку с кофе и одним глотком осушив ее.
— Не знаю, посмотрим, - вздыхает Любовь Геннадьевна. - Хорошая девчонка, мне понравилась. Вот в таких надо влюбляться, а не во всяких прошмандовок. Но у нас что у папы, что у сына ни вкуса, ни мозгов.
— Ой, вот только не начинай, - поморщившись, спешит Анатолий Николаевич отойти от греха подальше.
— Да теперь уж, конечно, чего начинать, - иронизирует Любовь Геннадьевна и снова вздыхает. — А ведь я ему говорила, дураку…
Спустя полгода…
— Шува, идешь в кубрик или опять будешь с видом философа на закат залипать?
— Да ты че, ему же Машутка написала, он теперь до утра с места не сойдет, пока наизусть письмо не выучит.
Пацаны начинают ржать и стебать его по-дружески, но Борьке хоть бы хны. Показав средний палец, улыбается счастливо, как дурак, не в силах сдерживать радость.
Да и чего ее сдерживать? Все ведь всё прекрасно понимают.
Что ни говори, а ребята у него в экипаже мировые. Есть, конечно, парочка придурков из гадливых, но Борька быстро их утихомирил еще в начале. А уж за полгода и вовсе заимел такой авторитет, что с ним предпочитали лишний раз не бодаться. Знали, вмажет только так, и хоть гауптвахта ему, хоть трава не расти. Впрочем, большая часть сослуживцев была адекватной, берега не путала. И без того проблем хватало, чтоб ещё грызней заниматься. То болезнь морская схватит, то шторм нагрянет, то продует, то одежда вымокнет, то ещё какая-нибудь дрянь.
Адаптация и акклиматизация у многих проходила тяжело, со скрипом, некоторых даже спустя полгода нет-нет, да прихватывало. Борьке в этом плане несказанно повезло: пока почти весь экипаж новобранцев выворачивало наизнанку, он наслаждался морем, видом на заснеженные верхушки гор, и чего уж греха таить, своим прекрасным самочувствием. На фоне сине-зелёных бедолаг-сослуживцев оно казалось особенно прекрасным, и Борька не уставал благодарить свой организм за стойкость и умение быстро приспосабливаться.