Вылитый на голову ушат ледяной воды заставил
Дворю подпрыгнуть аж до потолка. Затем, благодаря всемирному закону
тяготения, он пребольно припечатался копчиком о бетонный пол, что
радости несчастному, понятное дело, не прибавило. Он взвыл, и Веня
услышал о себе много нового, а также получил прекрасную возможность
записать особенно удачные высказывания в маленький блокнотик, чтобы
впоследствии применять по случаю.
— Ты закончил? – деловито поинтересовался
домовой Бабы-яги.
— Ты…ты… — Словарный запас Двори иссяк, и он
только выразительно сучил ручками в сторону спокойного, аки
каменный сфинкс, товарища.
— Не знаешь, что сказать – помолчи. За умного
сойдешь. И нечего так страшно глазки выпучивать, не из пужливых.
Лучше давай решать, что делать. Твоя хозяйка вот-вот из гостей
вернется, а в доме погром и виновники сбежали. А на нет, как
говорится, и суда нет.
Дворя пригорюнился. Голову повесил, и по реснице
на грязный пол скатилась скупая слеза. Он уже представлял, с каким
позором его выставят вон и больше никто не захочет приютить такого
бездаря. И то правда. Стоило хозяйке только на одну ноченьку
отлучиться, как дом приведен в полную негодность.
— А-а-а-а! – завыл Дворя, вырывая целые пучки
волос, причем отовсюду, куда только смогли дотянуться его ручки. –
Горе мне, несчастному, горе!
— Прекрати реветь! – цкнул на него Веня. – Лучше
давай решать, как горю помочь.
— А как тут поможешь?! – еще больше разревелся
Дворя. – Вон во что дом превратили, ироды. Всю мебель порубили, в
погребе дыру провертели… И что я хозяйке-то скажу… Как в глаза ей
посмотрю?!
— Молча, – парировал Веня. – Отставить
упаднические настроения! Из всякого положения можно и нужно найти
выход, а если повезет, то даже два.
— Да? – недоверчиво всхлипнул Дворя. – И что ты
прикажешь делать с этакой дырищей?
Веня задумчиво почесал затылок. Дырища
действительно была огромных размеров и сильно смахивала на тоннель
метрополитена. Не хватало только поезда. Но зачем Виктории поезд в
погребе? Она хоть и современная ведьма, но электричка, пожалуй, ей
ни к чему. И тут Веню осенило. Он даже слегка возгордился от
собственной гениальности.