Она отвернулась, тяжело вздохнула, вытерла рукавом тулупа
намокшие глаза и, не поворачиваясь, спустилась с крылечка, где мы
проводили расчеты. А я осталась стоять с монетой в руках.
- Ирха, стой! - я отмерла и сбежала со ступенек, догоняя Ирху. -
Стой! - Схватила ее за рукав, развернула к себе лицом и неожиданно
для себя обняла, прижимая к себе. - Ты что, дуреха, выдумала?! Да,
я разве же со зла? Я же тебе благодарна за придумку твою!
Ирха всхлипнула и вдруг разревелась, обнимая меня в ответ.
- Папка мой, - рыдала она, - всегда говорил, коли гринка не
тобой заработана, не тебе ею и владеть. А коли возьмешь, так будь
готова потом втридорога заплатить... а я не хочу так... не хочу
снова все потерять! Не надо мне этого филда! Вон лучше Нюню отдай.
Он же сани тяжеленные таскал, а я только и делала, что черпачком
махала.
- Нюнь со мной живет, - улыбнулась я, - ему не надо мать старую
кормить, за квартиру платить, да дрова покупать. А филд этот ты
честно заработала. Сама же видишь на сколько больше взвара продала.
И посчитать можешь на сколько прибыль моя выросла от твоей
придумки. А батя твой прав.
- Прав, - кивнула Ирха. Она почти успокоилась, только громко
всхлипывала, шмыгала носом, да терла покрасневшие глаза. - Один раз
он правило свое нарушил, и трактир потерял. Брат мой лихоманкой
заболел в прошлую зиму. Отец сначала местных лекарей водил, то так
лечили Ильху, то эдак, а ему все хуже и хуже было. Батя мой всю
жизнь каждую лишнюю гринку берег, а тут все спустил. Ничего не
осталось.
Она вытерла слезы рукавом, высморкалась в снег. Я сделала вид,
что ничего не заметила. Ирха продолжила свой рассказ.
- Батя Ильху любил очень... гордился... Говорил, мол, ты Ирха,
замуж выскочишь и отца с матерью забудешь. А вот Ильха с нами до
старости жить будет... и на смертном одре стакан воды подаст... И
решил батя, что у нас в Нижнем городе лекари бестолковые, не могут
от брата лихоманку отогнать. Занял деньги у Смотрящего и в Среднем
городе самого дорого лекаря нанял. Целый грил заплатил... Лекарь
так кривился, когда к нам в харчевню пришел... До брата пальцем не
дотронулся. Только взглянул раз и говорит, мол, не жилец сын твой.
Не лихоманка у него, а паучья болезнь... в груди поселилась... коли
где снаружи паук был бы, можно было бы попробовать вырезать его,
чтобы дальше не рос. А так, только ждать, когда паучище проклятый
жизнь заберет, - Ирха скривилась, вытерла текущие оп щекам слезы и,
длинно всхлипнув закончила рассказ. - Как Ильха помер, батя и
сорвался. Пил... про долг забыл совсем. Мы с мамкой только и могли,
что долю Смотрящему платить. На большее не хватало. А как батька
помер, так харчевня наша и ушла... за тот грил, что батя в долг
взял... А я так больше не хочу...