Маги не ощущались, как и неофиты. Но при беседе с наставником у
меня пару раз проскальзывало ощущение, будто я слепой новорожденный
котенок, которого держит на ладони кто-то невероятно огромный.
Думаю, маги поголовно маскируют свою силу, не желая массового
приступа медвежьей болезни среди адептов. Это ощущения неофитов
урезаны до минимума, вдобавок амулеты от энергетических колебаний
блокируют все энергетические всплески.
Предполагаю, животные и монстры тоже чуют силу окружающих — меня
теперь даже пустынные пауки избегают. Если бы я шел к центру
пустыни, там наверняка нашлись бы монстры, желающие попробовать
меня на зуб, но к счастью, мне туда не нужно.
С момента запуска ритуала в груди засело тревожное чувство.
Вроде с Филисом вышло чисто... если вышло... ко мне никто не
подкопается. Но я вновь и вновь вспоминал о найденной на стуле
форме адепта. Если убийство как-то засветилось, если вдруг запахнет
жаренным, в школу я уже не вернусь. Плевать на полную книг
библиотеку, чхать на набитый порошком ящик. Заработаю, еще круче
себе инструменты куплю. Или даже вступлю в другую школу — Филис вон
в свою приглашал. Если захочу жить свободно, в том же Лурсконе
заниматься опытами будет так же прибыльно, как и в школе. Это по
пилюлям я в библиотеке не нашел никакой информации, а про зелья,
припарки, мази и компрессы из кучи известных мне трав все уже
заучено: не пропаду. Адар как-то рассказал, что сбывает пилюли во
внешний мир как раз через этот город. Я запомнил имя и адрес
связного, продиктованные неофитом: через этого человека узнаю, все
ли в порядке в школе, и что нового происходит.
Лурскон, как и подобает околопустынному, окраинному и из-за
соседства с монстрами недоверчивому к путникам городу, встретил
меня неприветливо. Я не купец с телегой товаров и не всадник на
породистом коне, за спиной имею всего лишь тощую котомку, а меч в
таких краях носит каждый, оружие — не показатель статуса. Восемь
часов бега по пустыне и пыльным дорогам не комфортная поездка в
дилижансе — форма запылилась и нашивки под тонким серым слоем
теперь особо не выделялись. Поэтому, как только я подошел к
воротам, стоящие по обеим сторонам прохода стражники, закованные с
ног до головы в доспехи, перехватили алебарды поудобнее и
нацелились мне в грудь.