— Чего тебе? — через губу отвечаю, подойдя к нему.
Вольготно рассевшись в кресле, он с удовольствием вкушает из бокала шотландский скотч. Большая редкость. Обычно мой отец не употребляет спиртного.
— Присядь, — указывает он на кресло напротив.
— Постою, — резко говорю.
— Я сказал, присядь! — прикрикивает. Я напрягаюсь всем телом. Появляется желание вмазать ему по его противной роже, но вместо этого я подчиняюсь. — Твоя мать сказала, что ты нашёл себе квартиру. Это правда?
Мама! Ничего ей доверить нельзя.
— Да, правда.
— И на что ты собираешься её покупать? Случайно не на мои ли деньги?
— Не переживай. Не на твои!
— А на чьи же тогда? Ты же бездарность нигде не работаешь, — ехидно посмеивается он, взбалтывая в бокале янтарную жидкость.
— В отличии от тебя мне не нужно работать, чтобы заколачивать деньги. Я зарабатываю своим умом!
— Откуда он у тебя? — громко потешается он, а я изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не сорваться и не осуществить своё желание. — Ты же весь в свою мать, а она умом не блещет!
Какой же ты, сука, мерзкий.
— Что тебе нужно? Я хочу спать, поэтому давай ближе к делу.
— С твоей матерью мы завтра идём к семейному психологу, — снова он усмехается, закатывая глаза. Обнюхался что ли. — Она свято верит, что это поможет нашим отношениям, идиотка, — с каждым словом этого выродка я сильнее сжимаю свои кулаки, что кожа на костяшках становится тонкой и белой. — Так я к чему? Как раз в это время у Насти занятия по танцам, тебе нужно будет её отвезти в студию, а через два часа забрать.
— Это всё? — отец кивает. — Без проблем. Я отвезу её.
Порываюсь, чтобы быстрее свалить от него куда подальше, но он будто назло проверяет мои рефлексы и степень раздражительности.
— Сынок, — говорит он, я останавливаюсь, находясь к нему спиной. — Я помогу тебе с квартирой. Ну не изверг же я какой, в конце концов, чтобы родному сыну отказать в приобретении его первого жилья.
Борясь внутри себя с быстро растущим гневом, я разворачиваю голову вполоборота и из-за плеча встречаюсь с его холодным взглядом.
— Спасибо, — коротко отвечаю с каменным лицом, а затем поднимаюсь к себе в комнату.
Мой отец — денежный мешок. Он является президентом крупного коммерческого банка и так, по мелочи ещё кое-где заправляет. Да, в нашем городе его знает каждая собака, но я бы отдал всё, чтобы не знать его вовсе. Я бы продал душу, чтобы меня с ним больше ничего не связывало, но кровь не заменить. Этот гнилой яд всю жизнь будет протекать в моих жилах.