- Ты продовольственный склад занычил, что ли? – выдавил из себя
Зигги. – Понятно теперь, почему ты гладкий такой, как будто ДО.
Сука! Ненавижу! Сколько людей из-за тебя с голоду умерло!
- Где взял тушняк, тебя не касается. Если расскажешь мне все,
что хочу знать, дам тебе такую же банку. Клянусь!
- А что ты хочешь знать? – спросил его Зигги. – Цена серьезная.
Тут и за меньшее убивают.
- Да с самого начала рассказывай, все, что вспомнишь.
1 день катастрофы.
- Зигфрид, мальчик мой, иди завтракать! – звонкий мелодичный
голос мамы Зигги услышал даже у себя в спальне. Вставать было лень,
но школу то никто не отменял. Выпускной класс, как-никак,
расслабляться нельзя. Ночью был какой-то грохот, но он снова крепко
уснул, подумав, что это гроза. Хотя, гроза осенью…
Протирая глаза, Зигги спустился вниз по лестнице, привычно
постукивая по резным панелям на стенах. Дом строил еще прапрадед,
он был красивым, но таким старым! Одни эти дубовые панели чего
стоят.
Зигги спустился в столовую и сел за стол. Мама была непривычно
хмурой и задумчивой. Отца вызвали в часть, и он все еще не
вернулся. Военная служба, она такая. Даже в законный отпуск могут
выдернуть на службу. Завтрак был странно скудным, и Зигги выразил
свое удивление недовольной гримасой.
- Мальчик мой, во всем городе нет света и воды, - растерянно
сказала мама. – На электростанции был пожар, и никто ничего не
может понять. Ты съешь пока бутерброд. Надеюсь, все починят, и я
смогу приготовить обед к твоему возвращению.
Зигги наскоро забросил в себя бутерброды, и выскочил из дома. На
улице было непривычно много народу. И если раньше в это время люди
шли в сторону работы, выражая озабоченность своими серьезными
физиономиями, то теперь движение было хаотичным, а на лицах
читалось выражение крайней растерянности. Около продуктовых
магазинов толпились люди, что было крайне странно для этого
времени, уж слишком рано.
Зигги, раскрыв рот, вертел головой по сторонам. Ничего подобного
он еще не видел. Так мальчишка дошел до самой школы, где его ждал
сюрприз. Света тут не было, и половины учителей не было тоже. И
даже господин директор, которого ученики боялись, как огня, ходил
по коридорам с потерянным видом, как будто что-то знал, но боялся
сказать.
Уроки все не начинались, и это было впервые на памяти детей.
Наконец, господин директор лично зашел в их класс и произнес
дрогнувшим голосом: