Неужели он ослеп от внезапного пробуждения Авроры, когда она
начала бунтовать? И не сообразил, что это пробуждение жены даёт
шанс быстрей добиться поставленной им же цели?
По остаточным следам Авроры, витающим в пространстве, а затем
чисто визуально – заметив бутыли из-под воды, он легко нашёл место,
куда сбежала Аврора без его разрешения и одна, без охраны,
безрассудно подвергнув свою жизнь опасности.
Да, сначала его внимание приковали именно две пустые пластиковые
бутыли, сиротливо стоявшие возле бордюра, кольцом тянувшегося
вокруг каменного дома. Их тусклый блеск как-то очень отчётливо
подчеркнул уличную пустынность. Из-за того что два предмета слишком
чужеродны в этом печальном пейзаже давно покинутого города?
А когда Михаил полностью вышел на эту улицу, хорошо известную
ему (сколько раз его команда проходила здесь!), он и не заметил,
что машинально замедлил шаг, а потом и вовсе встал на месте… Если
пластиковые бутыли вызвали у него впечатление чужеродности, то
ярко-зелёный цвет на месте привычной серой земли заставил не только
насторожиться, но и взяться за рукоять меча, прятавшегося в
набедренных ножнах. Нормальное движение для мужчины, который изо
дня в день созерцает один и тот же пейзаж, привыкает к нему до
такой степени, что любое изменение в знакомой картине становится
знаком настоящей опасности.
Запыхавшись после бега, он некоторое время постоял,
приглядываясь к зелёной, не всегда однородной по цвету полосе, а
заодно и усмиряя всполошённое дыхание.
Он всё же решился идти дальше, но подходил всё медленней и
медленней, всё ещё реагируя на яркую зелень, как на неведомую
опасность. Но внутри уже поднимало голову изумление, граничившее с
абсолютным неверием. Этого не может быть, потому что…
Но всё же зелёные пятна по всей длине старинного газона
покачнули его до сих пор незыблемую недоверчивость. Он присел перед
бордюром на корточки и осторожно погладил, слегка пригибая, мягкие
и, по ощущениям, влажные, словно после недавнего дождя, стебли
молодой травы и ещё чего-то более жёсткого, что решительно вылезло
из земли и собиралось расти далее.
Михаил приподнялся с корточек и боком сел на бордюр, чтобы
продолжить касаться пальцами свежей травы и убеждаться, что его
прикосновения к травам не сон, не иллюзия. О времени забыл,
обуреваемый открытыми возможностями… и страхом. Первое понятно:
появилось доказательство, что Аврора должна участвовать в полевых
работах на улицах города, пусть и по-своему, но опять-таки
практически.