Она снова затряслась, быстро-быстро хватая воздух.
У неё нет дома!
Она затряслась от ненависти. Затряслась та новая Аврора, которую
вырастили в той старой, никому не мешающей.
И эта новая Аврора быстро сообразила, что делать в поразительной
ситуации.
Она оттолкнулась от подоконника и дошла до первой ванной комнаты
на первом этаже. Умылась и прополоскала рот. Намылила руки, смыла
половину мыльной пены, а остатками облила лицо так, чтобы пена
попала в глаза, с которых уже потекла косметика.
И с трудом, спотыкаясь, потому что шла полуслепая, вернулась к
подоконнику, от которого было видно кадку со следами её рвоты.
И здесь ещё раз мысленно перечислила свои беды, растравляя себя
до бесконечных рыданий. Она стояла у окна и вскоре ревела в голос,
содрогаясь от плача и уже не в силах остановить слёзный истеричный
вопль. Она рыдала и прощалась со своей жизнью, выводя из прежней
Авроры прошлое.
- Что случилось? – пробился сквозь воющие рыдания голос
мужа.
Его раздражение она услышала мгновенно, что и выразилось в новом
приступе истерики. Она раскачивалась от горя, выла – и сквозь
ладони холодно смотрела на «этого» человека совершенно новыми
глазами. Этот человек – враг. Но она его переиграет. И нет ничего
лучше женской истерики в этом деле.
Носу уже стало больно, глаза уже устали обливаться слезами,
когда она почуяла, как кто-то взял её за руки и дёрнул. Не муж.
Отняв ладони ото рта, который выдавал какие-то жуткие заикающиеся
звуки, она увидела перед собой одного из охранников. Едва только он
снова заглянул ей в глаза, как опять дёрнул, потряхивая, её
руки.
- Смотри мне в глаза… - прошипел он.
Изумлённая, краем глаза она всё-таки заметила, что неподалёку
стоит муж.
Дыхание начало успокаиваться, едва она перевела взгляд на
охранника. Поначалу было неясно, что происходит, но тряска всего
тела успокаивалась тоже, переходя в мелкую дрожь. Этот темноволосый
охранник, временами встречавшийся ей в саду и казавшийся чуть ли не
столбом, судя по всему, был то ли гипнотизёром, то ли кем-то ещё,
потому как, чем больше она глядела в его вроде как полусонные
глаза, тем быстрей приходила в себя.
Едва она перестала дрожать, он отпустил её руки и ушёл, а к ней
немедленно подошёл муж.
- У тебя откат, - недовольно сказал он и скривился, едва у неё
снова задрожали губы. – Ничего страшного. Сейчас ты выпьешь
успокоительное, и для тебя всё станет прежним. Итак, успокоилась?
Или дать тебе питьё?