Но терять сознание хорошо в ситуациях нормальных. А женщина
помнила, что несущее её чудовищное существо тоже начало падать. А
может, пришла в себя Аврора, из-за того что как раз-таки упала – на
него, естественно. И дикая боль в руке, которой она поневоле
ударилась о лестничную ступень, привела её в сознание: «А если я
сломала запястье?!»
Быстро выкарабкавшись из-под ослабевших рук (жутко тяжёлых лап с
ещё более тяжеленными когтями!!), державших её, Аврора бросилась к
двери в коттедж. Схватилась за ручку – и оглянулась. И снова
завизжала: по всему саду бегали какие-то странные люди, которые
отстреливали её охранников (чудовищ!) из ручного оружия, название
которого она не сразу вспомнила, но слово это будто само выстрелило
(от одного этого слова сердце трепыхнулось!) в её голову.
Арбалеты!
Она рванула дверь на себя, унося в памяти образ когда-то
любимого и прекрасного сада – страшного места с уродливыми
безлиственными деревьями и кустами чёрно-серого цвета, покрытыми
ядовито-жёлтой плесенью и ядовито-серыми лишайниками. Унося образ
когда-то тайно любимого мужа, а теперь чудовища, безнадёжно мёртвым
валявшегося на ступенях крыльца.
- Сто-ой! – завопили за спиной, и Аврора, ахнув, захлопнула за
собой дверь, на автомате щёлкнув внутренним замком и тут же быстро
пятясь от этой двери по коридору.
Вместо уютного тамбура, чьи стены были облицованы красивыми
большими плитами песочно-солнечного цвета, дверь впустила её в
неожиданно пустынное, пыльное помещение. Но дверь в помещение
открыта – и там, далеко, в других комнатах, дом ещё был таким же,
как недавно – утром. И она так захотела рвануть туда, в красивые,
сияющие солнцем комнаты!
Оглянулась на треск выламываемой двери – и втянула воздух сквозь
зубы: пустота мчалась за нею, наравне с нею, уничтожая немногие
красивые вещи в тамбуре, облепляя их мгновенно запылённой паутиной
и, кажется, даже плесенью!
Долго оглядывать помещение, резко превращавшееся в запустелое и
пахнувшее затхлостью и в самом деле резкой плесенью, она не смогла.
Пока Аврора держалась на мысли, что, несмотря на странную волну
запустения, преображавшую коттедж, здание осталось тем же, а значит
– можно его проскочить и выбежать на дорогу, где и позвать на
помощь… Бросилась к следующей двери – и, схватившись за очередную
дверную ручку, вдруг уставилась на свою руку. Грязную, словно она
не цветы (она скривилась от воспоминаний: цветы?.. Цветы?!)
собирала, а без перчаток копалась на клумбе. Кожа была не просто
грязной, а в страшных, кое-где кровоточащих царапинах.