Некоторое время они молчали, наслаждаясь чаем.
- А было вообще такое, чтобы спасли тех, кто подвергся нападению
скопления хаоса? – не выдержала молчания Аврора.
- Нет.
Краткий ответ Михаила заставил внутренне содрогнуться.
- А ты? – спросила она, испытующе глядя в его глаза. – У тебя
никогда не было мысли о том, что это слишком… когда ради какого-то
города ты… лишаешься живых?
- Это не просто город, - несколько удивлённый, ответил муж. –
Это исстари наш город. В нём есть здания, которые только и ждут
заселения живых. Это наша земля, которая ждёт освобождения. В этом
городе память о прошлом нашего государства. Пойми: если мы оставим
здесь всё, как есть, хаоситы поймут наше отступление по-своему. И
начнут атаку на другие наши земли, на другие наши города. И тогда
будет… хуже, даже чем сейчас, когда они пытаются сбить нас с
желания освободить город лишь своими довольно редкими набегами.
- Но ведь, если город будет освобождён от хаоситов, они
останутся под боком, - настаивала Аврора. – Как же ты будешь
защищать горожан, если опять начнутся набеги?
- Я собираюсь освободить не только город, - снова удивлённо (ты
этого не поняла?) сказал Михаил. – Я собираюсь освободить и землю –
до той границы, которая всегда была нашей. И вот тогда хаоситы
ничего не смогут поделать.
- Почему? – теперь удивилась Аврора.
- Когда ты расставишь собственными руками все камни
стабильности, граница будет навечно закрыта для проникновения к нам
хаоситов.
- Ты так уверен в том, - не выдержав, поддразнила его
Аврора.
Он не догадался, что она дразнит. Отнёсся к вопросу весьма
серьёзно.
- Есть древние руны, которые мы использовали против покушения
хаоситов на наши границы. Их начали забывать. Мы нашли последние
книги по старинным устройствам границ и решили их использовать.
Когда я смотрю на те магические ритуалы и выкладываемые по линиям
наших границ магические рисунки – да, я верю, что эти границы
станут для хаоситов недосягаемыми.
Аврора больше не задавала вопросов. Она посматривала на него,
пока пила из чашки и брала сладости из вазочек. И размышляла: «А
если он фанатик, который готов бросить своих людей в пучину смерти
и разрушений ради достижения собственных целей? Почему мне кажется,
что он готов на это ради освобождения своего любимого города? Но
ведь и Елена говорила о городе с самой настоящей гордостью и
любовью… Может, мне просто не дано понять этого чувства?»