Но вскоре она перестала бездумно идти рядом с ним и принялась
играть. Мысленно, конечно. Играла она в игру, которую за время
своего замужества часто начинала, а потом долго успокоиться не
могла. Но играть тянуло…
Они вдвоём дома, в коттедже. В общих личных апартаментах. Он
сидит в кресле, устало смотрит в окно, где даже ветви садовых
деревьев не мешают наблюдать роскошный закат: белейшие, взбитые до
пышности молочной пены облака рдеют понизу огненно-оранжевым;
горизонт по чёрным, пропадающим в ослепительном свете ветвям
деревьев растёкся алым, и само солнце в узком, полыхающе красном
кольце сияет, переливаясь жёлтыми волнами… И она, Аврора, подходит
к мужу, усаживается на широкий подлокотник его кресла и нежно
приваливается к нему – так, чтобы одной рукой опереться на его
плечо, а другой – запустить пальцы в его густые волосы и мягко
сжать, чтобы ощутить их волнующую жёсткость. Он с недоумением
взглядывает на неё, но этот непонимающий взгляд её не
останавливает. Она склоняется к нему и, едва дыша и едва
прикасаясь, проводит губами по его твёрдой, обветренной коже лица,
слегка колючей к вечеру от щетины. И её дыхание будет отталкиваться
от его кожи теплом и его запахом, близким к ветру странствий: ведь
она всегда думала, что он много ездит… И это будет волнующее до
собственных мурашек движение её губ от виска до уголка его рта. Это
будет чувственный вопрос: «Хочешь ли ты меня так, как хочу тебя я?»
Она замрёт в ожидании ответа, всё так же трепетно касаясь губами
этого уголка Михаилова рта… А он наконец увидит её иначе – не
женой-вывеской, а желанной женщиной, и, чтобы не спугнуть,
медленно-медленно, повернётся к ней – так, чтобы её губы,
трепещущие от сладостного ожидания и страха (а если ему не
понравится?), проехались бы всё в том же томительном движении по
его губам. И его жёсткая ладонь окажется на её талии, чтобы лёгким
толчком заставить Аврору съехать с подлокотника на его колени, где
ему удобней… обнимать её.
… - Осторожно! – раздался недовольный голос Михаила. – Здесь
ступенька! Замечталась?
Она вздрогнула, резко выхваченная из томительных грёз на ходу.
Метнула в мужа виноватый взгляд, прикусив тем не менее губу.
Шаловливо: знал бы он, о чём она замечталась!.. И вздохнула: жаль,
силы духа не хватает сказать ему в лицо...