— Где девчонка? — спросил я сразу, без всяких приветствий. — Мне известно, что она приходила в себя.
— Ненадолго, — подтвердил главный врач. — Она в паршивом состоянии. Сомневаюсь, что сейчас она способна на разговоры.
— Мне нужно ее увидеть, — жестко выговорил я, глядя на него. — Способна она на разговоры или нет, от нее, возможно, зависит, найду я свою жену живой или нет. Отдохнет после того, как ответит на мои вопросы.
Не став больше возражать, главврач повел меня по больничному холлу к лифтам.
Больничный запах вызывал отвращение. Хотелось зарычать, ощетиниться, едва я почувствовал вонь беспомощности. Именно в этих стенах я провел не один месяц, пока мир менял ночи и дни, пока мой брат любовался своей балериной, пока Грат жил своими законами. Первые дни после своего возвращения я помнил плохо. Только адскую слабость, постоянный шум и выворачивающую кишки тошноту. Все, чего мне тогда хотелось, — послать и брата, и докторов к дьяволу.
— Руслан, только прошу вас проявить понимание, — вновь заговорил мой провожатый, когда мы вышли из кабины лифта на четвертом этаже.
На него я не смотрел — внимание привлекли люди, дежурившие у одной из дверей в конце коридора. Как и говорил Дмитрий, их было двое. Увидев нас, они поднялись, но от двери не отошли. Главврачу я не ответил.
— Не ждите от нее многого, — продолжил он. — Вполне возможно, некоторые вещи она сейчас просто не способна вспомнить.
— Сделать это ей придется, — на ходу ответил я.
Шаги наши эхом отдавались от светлых стен и покрытого мрамором пола.
Ренат хорошо растормошил как городскую казну, так и карманы спонсоров, чтобы сделать больницу такой, какой я видел ее сейчас. При моем покойном отце она напоминала захолустный сарай с плесневелыми углами и покрытым паутиной трещин потолком. До покушения я как раз начал заниматься вопросами финансирования жизненно важных для города объектов, но…
— Послушайте. Руслан, — начал было врач, но я оборвал его.
— Это вы меня послушайте. — Остановился возле дверей палаты и посмотрел в упор. — Этой ночью смертники, похитившие мою жену, расстреляли семерых моих парней. Еще один тут у вас борется за жизнь. Каждый из этих ребят был лучшим в своем деле и каждый был мне верен. С этим я еще разберусь. Единственное, что меня волнует сейчас, — жизнь Евы. Никто, кроме этой девчонки, не знает, где она. Так что ей придется вспомнить все, что есть у нее в голове.